Шрифт:
Закладка:
При том, что суммы за таких крестьян устанавливались чуть выше прежнего, с ранжированием по возрасту, умениям, навыкам. Кроме того, теперь, по той редакции закона, что у меня, помещик мог отправить за вознаграждение в Сибирь не только мужчин, но и целые семьи.
Оставалось только хоть как подготовить Сибирь к приему таких вот переселенцев и выискивать деньги на переселенческие программы. Только в ресторации «Элит», которая уже полностью перешла ко мне, есть закладных на больше чем семьдесят тысяч крестьянских душ. Перенаправлю прибыль от казино в счет выкупа этих бумаг, и семьдесят тысяч крестьян отправятся осваивать Сибирь. Глядишь, и к концу моего, очень надеюсь, долгого правления, за Уральскими горами будет проживать не менее пяти миллионов человек. И это будут свободные общинники.
*………*………*
Парголовская мыза
26 февраля 1752 года. День.
Как только Марфа Егорьевна Шувалова узнала, что началось в Петербурге после того, как в газете написали воззвание «щенка», сразу же решила отправится в имение в Парголовской мызе.
Женщина не безосновательно считала, что ее могут убить так же, как убили и ее мужа и мужнего брата. Кому, как не этой прожженной интриганке не знать отваров, которые способны помутить рассудок. Да тот же, вполне распространенный, дурман. И не нужно тогда ни пуль, и не будет свидетелей. Скажут, что Марфа умерла от горя и даже частично будут правы.
Марфа знала о том, что ее муж Петр Иванович ей изменял. Не первый, не последний раз. Он имел привычку всегда говорить о своих новых пассиях жене. Марфа стойко выслушивала о любовных приключениях своего мужа. Потом, наедине с собой, она рыдала, но никак не на виду хоть у кого, даже прислуги.
Марфа Шепелева еще будучи служанкой не Елизаветы, а ее старшей сестры Анны, увидела пажа Петра Шувалова и уже тогда захотела заполучить неказистого, но смышлёного и шустрого юношу. После Марфа уехала в Киль, последовав за вышедшей замуж за гольштейнского герцога Анной Петровной. Там Марфа, от природы никогда не отличавшаяся даже не красотой, а приятельственным видом, вступила в связь с герцогом [историки предполагают, что Марфа Шепелева была любовницей гольштейнского герцога]. И даже, когда женщина была в объятьях вечно пьяного и вонючего своего господина, она представляла светлый лик своего Петра.
Это была болезнь, навязчивая идея, не отпускающая Марфу ни на миг.
И она добилась своего. Их брак был своего рода соглашением между партнерами. Марфа была выгодна Петру, Петр был для Марфы всем. И этого всего она лишилась. И виновный в потере определен — «щенок»-наследник. Недооценила она волчонка, иначе отравила бы уже давно и делов. В конце концов уже есть Павел Петрович, а Елизавета — подруга сердечная — обязательно бы прожила бы и десять лет, чтобы истинный наследник окреп и возмужал. Пусть Павел и не был бы совершеннолетним, но и мальчиком уже не казался. Но Петр — этот зверь в человеческом обличье, все перевернул. Убил Елизавету и ее мужа. И мало было ему убийства, он еще решил и опозорить Петра Ивановича. Марфа ненавидела имя «Петр», она восхищалась этим именем.
— Марфа Егорьевна, к Вам пришел господин. Он не называется, но просит, чтобы я сообщил Вам, — доложил Пимен Ляпин.
Пимен был так же любимчиком Елизаветы и не представлял свою жизнь без служения государыни. Вместе с тем Ляпин сильно сблизился с Марфой Шуваловой. Между ними не могло быть никакой связи, как у мужчины и женщины, но Марфа и Пимен разделяли общие взгляды на многие вещи, Они искренне любили Елизавету-человека и восхищались Елизаветой-императрицей. Пимен покинул дворцы, не найдя для себя занятия, ушел служить Марфе Егорьевне, которая была так похожа своим характером и так непохожа своим ликом на почившую императрицу.
— Я поняла, кто именно пожаловал. Проси! — сказала Марфа Егорьевна, в некотором предвкушении.
В комнату входил подполковник Внуков Федор Дмитриевич. Статный военный, не лишенный выправки и бравады. Холеный, гладко причесанный и с залихватскими усами.
— Госпожа! — поздоровался Внуков.
— Да бросьте, Федор Дмитриевич, я чай не мой почивший муж, которому Вы обязаны всем, не стоит госпожой меня прозывать. Но скажу так, что сделав то, о чем мы с Вами условились, я буду считать, что все долги перед моей семьей Вами уплачены. Более того, я дам Вам еще сто тысяч рублей и каждому, кто будет участвовать так же по тысячи рублей сверху, — сказала Марфа, наблюдая за ожидаемой реакцией подполковника.
Внуков был одним из самых молодых подполковников в русской армии. И добился он этого никак не качествами, присущими военному, впрочем, ими он так же не был обделен, а, скорее, продвижение было по протекции Петра Ивановича Шувалова. Петр Иванович умел приметить человека и знал, как можно тому оказать протекцию и полностью приручить. Таких людей было немало и Марфа сделала все возможное, чтобы собрать должников и присмотреться к ним. Не все клиенты Шувалова подошли под цели Марфы, но таковые были.
— Все готово, Марфа Егорьевна, — сказал Внуков.
— Да, завтра! Ропша опустеет, казаки и егеря, все отправятся на церемонию погребения Лизы. Если кто и останется, так немного человек, — рассуждала Марфа.
— Мы подготовили отход, свежие кони будут ожидать на протяжении ста верст, потом мы потеряемся в лесах и переждем. Меня хватиться не должны, потому уже скоро я вернусь в свой полк, который сейчас только формируется в Нижнем Новгороде, — говорил Внуков и было видно, что он ожидал каких-то слов от Марфы Егорьевны.
— Скажите сегодня куда именно отвести серебро! Я не доверяю рисованной бумаге, потому нету у меня бумажных рублей, чтобы сразу рассчитаться, — Марфа поняла заминку гостя правильно.
У Федора Дмитриевича загладилось лицо и проскочила улыбка. Не так давно Внуков сильно проигрался и ему пришлось отдать львиную долю серебра, что мужчина смог накопить. Уже отчаявшись, что благодетель Петр Иванович Шувалов никогда ему не поможет по причине своей нелепой смерти, он узнал, что вдова искала его, Внукова, для какого-то дела.
«Убить какую-то девку? Проще простого!» — думал Внуков, когда Марфа Егорьевна его вербовала. Однако настроение подполковника испортилось, когда он узнал, где именно будет находиться эта девка. Федор Дмитриевич даже хотел было отказаться, но вдова такие деньги предложила, что Внуков готов попробовать убить и самого императора, при том, что он знал, чем закончились иные покушения на наследника.
Операция планировалась в тот момент, когда казаки и егеря, которые располагаются на территории Ропши и рядом с ней, отправятся организовывать коридор для проноса тела почившей императрицы. Девка останется если и не одна, то со значительно меньшим числом охраны. Вот тогда Марфа и планировала самолично ее убить.
Вначале безутешная вдова хотела убить самого наследника, которого никогда не примет в качестве императора. Но найти исполнителей оказалось очень сложно. Пес Шешковский обложил своего хозяина так, что сделать Петру-зверенышу хоть что-то просто невозможно. Или нужно долго думать и кропотливо работать над тем, чтобы найти подходы к телу немчика-Петруши. А все естество женщины требовала отмщения здесь и сейчас. Тем более, что даже в случае появления Марфы рядом с Петербургом этот факт уже скоро станет известен многим, и женщина не сомневалась, что ее либо убьют, либо изолируют.
А вот ударить по той, кто носит его ребенка… Вот она месть, когда ударить прямо в сердце. Ведь нет на земле более тяжелой муки, как потерять своего любимого человека, тем более, когда этот человек носит еще и твоего ребенка.
*………*………*
Ропша
26 февраля 1752 года 14.00–20.00
Во второй половине дня 26 февраля я сумел сбежать от нескончаемого потока просителей. Именно что сбежать от бесконечных аудиенций и выражения всеподданнических чувств..
Побывали у меня в кабинете столько человек, что, в конечно итоге, я уже опасался перепутать имена.
Сейчас же я ехал в Ропшу, уже опаздывал, потому коней подгоняли. Дорогу осложнял дождь со снегом, которые размягчал снег и сани, то и дело, вязли, создавая дополнительное напряжение четырем запряженным коням.
Я ехал в сопровождении, или, точнее, в компании, с Иваном Фомичем Кольцо.
