1 м в ширину и глубину. Два котлована, вырытых параллельно на расстоянии 2 м, пересекались под прямым углом с другой парой таких же котлованов. Получался квадрат. На эту систему котлованов клали в один ряд бревна и жерди, а поверх – колотые дрова. Далее шла прослойка из кусков смолы, смешанной с каменным углем, на которую в один ряд складывались трупы. Штабель достигал 8–10 м высоты, имея до 20 рядов трупов. Работа наверху требовала сноровки, некоторые военнопленные падали, калечили себя, и под видом направления в госпиталь их увозили на расстрел. Печь поджигалась с трех сторон, дрова поливали бензином. Доступ воздуха был свободным, и пламя охватывало штабель быстро. Пока одни доставали трупы и укладывали их в штабель, другие заготавливали дрова, подвозили бревна и жерди, уголь и смолу из Могилева и близлежащих сел. К работавшим людям не проявлялось никакого снисхождения.

Тех, кто не решался брать в руки разложившийся труп, немцы заставляли ложиться лицом вниз и вдыхать трупный запах 5–10 минут. Часы, золотые протезы, деньги и другие ценности, обнаруженные в земле, рабочие сдавали немцам, за что получали вознаграждение: кусок хлеба, сигарету, кружку кваса, в обед – увеличенную порцию супа. Всего было устроено пять подобных печей. Когда очередная печь догорала, военнопленные подбирали уцелевшие части костей и дробили кувалдами на деревянном помосте, а затем перемешивали с грунтом. Охрана состояла из 68 немцев, вооруженных автоматами, станковыми пулеметами, розыскными и сторожевыми собаками. По шоссе вблизи места работ могли проезжать только немцы, а случайные прохожие расстреливались и сжигались вместе с выкопанными телами. Кормили рабочих на месте рядом с трупами, руки перед едой не мыли. Начались желудочные заболевания. Больных увозили якобы в госпиталь, но на другой день их замечали в верхних штабелях печей. Так было сожжено 25 тыс. человек (НАРБ. Ф. 1450. Оп. 2.Д. 8.Л. 211–220)[251].

В начале октября 1943 г. партийным руководством БССР были получены данные о том, что «в г. Орше немцы, по-видимому, с целью замести следы массовых расстрелов мирного населения города, проводившихся ими ранее, 29 и 30 сентября 1943 г. разрыли на еврейском кладбище ямы с трупами расстрелянных. Извлеченные из ям трупы были перевезены на льнокомбинат и там сожжены» (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1.Д. 7.Л. 378). Точное количество уничтоженных неизвестно.

С октября 1943 г. в активную фазу работы по «операции 1005» вступила айнзацкоманда 8. В ее составе был образован специальный отряд из 68 немцев и 280 заключенных. С 20 октября 1943 г. в 12 км севернее Гомеля было уничтожено 3,5 тыс. трупов, включая не менее 1 тыс. трупов евреев. 26 октября отряд был уже в Озаричах к западу от Гомеля и за пять дней сжег 4 тыс. трупов. В начале ноября 1943 г. отряд слился с основной частью зондеркоманды в д. Полковичи, где сжег около 11 тыс. трупов. После завершения работ заключенных ликвидировали (Смиловицкий, 2016: 148–149).

В ноябре 1943 г. начались «работы» по уничтожению следов преступлений в Бобруйске и его окрестностях. По данным оперативно-чекистской группы при Могилевском обкоме КП(б)Б, комендант Бобруйского гарнизона генерал-майор А. Гаман издал приказ, смысл которого сводился к тому, чтобы: «…в кратчайший срок до наступления морозов по всей территории Белоруссии уничтожить следы совершаемых немецкими властями расстрелов советских граждан»… «приказываю: с завтрашнего дня приступить сжиганию трупов, устанавливаю очередность: 1) трупы политзаключенных; 2) евреев; 3) военнопленных; трупы русского населения. Начальнику ГДОП[252] (секретной полиции) выделить людей для выполнения ими работ. Эти люди должны быть также расстреляны после выполнения ими работ. Ответственность за выполнение приказа возлагается на начальника гестапо Бобруйска» (НАРБ. Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 280. Л. 90–91).

10 ноября в районе д. Еловики «были вырыты все трупы расстрелянных из 50 могил, затем трупы уложили в штабеля и облили жидкостью зеленоватого цвета и сожгли. Работу выполняли арестованные мужчины, которых после работы расстреливали и сжигали». С 12 ноября начались эксгумационные работы недалеко от д. Каменка, «где осенью 1941 г. расстреляно 9000 евреев, уложенных в 3-х ямах дл. 50 метров, глубиной – 2 метра, шириной 4 метра. Вслед за этим были вскрыты ямы на Березинском фортштадте, где похоронено до 25 тысяч военнопленных» (НАРБ. Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 280. Л. 98–99; Ф. 1450. Оп. 1.Д. 4.Л. 529; НАРБ. Ф. 1450. Оп. 11а. Д.4. Л. 60).

Важным представляется отметить тот факт, что в данном случае к «Операции 1005» имеет отношение военное командование в лице коменданта г. Бобруйска. Хотя нельзя исключать и ошибки в разведданных могилевских чекистов.

В начале ноября 1943 г., за две недели до отступления из Брагина, нацисты заставили советских военнопленных и арестованных из числа гражданского населения выкапывать и сжигать трупы убитых. Место сожжения было замаскировано ельником. После окончания работ все, кто принимал в них участие, были расстреляны и сожжены (Ботвинник, 2000: 214).

В ноябре 1943 г. «ликвидационные» работы проводились в г. Борисове на территории бывшей фабрики «Коминтерн», где во время войны находился лагерь. После завершения «работ» на территории лагеря было убито от 2000 до 3000 узников: женщин, мужчин, детей и стариков (Новікаў, 2019: 8). Вот фрагмент из протокола допроса Ф. Гаупнера – военнослужащего зондеркоманды 7б от 6 июля 1945 г.: «Я и еще четыре солдата выехали из своего расположения на северную окраину г. Борисова ночью на грузовой автомашине. Так около одного из заводских корпусов в ямах подготовили место для сжигания трупов. С собой мы привезли дров и бензина. Когда все было подготовлено, мы расставили своих людей по дорогам, чтобы не было доступа к месту расправы. Через некоторое время еще до рассвета подошла первая машина-“душегубка”, в которую вмещалось 25–30 человек. Находившиеся в ней люди были уже мертвы. Оставалось их только вытаскивать из машин и бросать в костер. Все это делали под наблюдением офицеров рядовые солдаты. “Душегубка” привозила тогда мертвых людей два раза. Всего было, таким образом, умерщвлено и сожжено 50–60 человек советских граждан из числа партизан и активистов…» (НАРБ. Ф. 1363. Оп. 1.Д. 916. Л. 28об.–29).

В Витебске в октябре 1943 г. сжигали трупы евреев из захоронений 1941 г. у реки Илово, в долине Толобаск и других местах (ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 84. Д.3. Л. 1–86). В акции принимали участие комендант полевой комендатуры полковник Биккель, его заместитель майор Рейнгорд, инспектор полевой юстиции Шефран, майор Морендарх. Непосредственное руководство осуществляли обер-лейтенант Зенге, военно-полевой судья Рэч и его заместитель Трейхель. Общее количество эксгумированных и сожженных точно не установлено.

Подробные данные по «Операции 1005» в районе Рогачева (именовалась операция «Метеосводка») можно узнать из собственноручных показаний одного из ее участников – роттенфюрера СС Э. Хансена[253].