— Если смогу, то да.

— Кто ты, Ньес? — не сдержался некромант. — Отчего следуешь за мной? Где ты родилась, кто твои родители? Кто твой учитель?

— Зачем тебе это знать, некромаг? Ты уже ж пытался у меня выведывать. С чего ты решил, что я отвечу тебе сейчас?

— С того, — холодно сказал Кэр, — что подобные тебе личности, взявшиеся «из ниоткуда», зачастую совсем не те, за кого себя выдают.

— А ты ответишь мне на подобные же вопросы? — сощурилась она.

— Отвечу. Я издалека, не из этого мира. Хочешь верить, целительница, или нет, но мой родной дом — Долина магов, зачарованное место посреди Межреальности, волшебного пространства, вместившего мириады мириад миров. Мои родители — Далия и Витар Лаэда, члены Гильдии боевых магов. Я учился в тамошней Академии. Путешествовал по мирам. Я…

Он осёкся, потому что Ньес, чуть склонив голову, глядела на него с участливым интересом, ну точь-в-точь как хороший, внимательный врач на пациента, пока ещё не подозревающего о собственной болезни.

— Да, — сказала она. — Да, конечно. Меж… что? Реальность? Да-да, разумеется. Долина магов? Очень, очень интересно. А как насчёт…

— Вот видишь, — усмехнулся Фесс. — Ты мне не поверила ни на грош. Решила, что я спятил, так?

Ньес, кажется, смутилась.

— Н-нет. На самом деле показалось, что ты… проверяешь, что я отвечу на… заведомые сказки.

— Сказки, значит? Ну, хорошо. Расскажи мне какую-нибудь сказку о себе, Ньес. О твоей родне. Где ты появилась на свет. Что-нибудь, расскажи. Прошу тебя.

— Я не помню ни отца, ни матери, — легко сказала она. — Выросла при монастыре, здесь, в Армере. Училась целительству у монахинь, сестёр-свидетельниц. Выучилась. Отправилась странствовать. С тех пор, как и ты, некромант, брожу от селения к селению, от города к городу. Как и ты, появляюсь там, где нужна. Вот такая тебе сказка. Доволен ли ты ею?

— Сёстры-свидетельницы… Э-э-э… Le sorelle sono testimoni degli sposi del nostro santo Signore?

— Почти правильно, — засмеялась она. — Хотя и не совсем. Да, сёстры-свидетельницы супруги святого Господа нашего, которую никто, кроме них, никогда не видел, из-за чего Святой Престол смотрит на них косо и, наверное, уже распустил бы орден, не будь они столь искусными врачевательницами, любимыми простым народом… Вот, я ответила, сударь некромаг.

— Я благодарен, досточтимая Ньес.

— Что дальше?

— Дальше? В нашу прошлую встречу ты сказала, что я должен «поверить в себя». Что это значило?

— То, что я и сказала. В тебе пустота неверия, некромаг. А от пустоты — твоя болезнь. А болезни — то, что я лечу. Поверить в себя — это лекарство. Первый шаг к полноте.

— Да мне и худым неплохо. Разорюсь на портных, — попытался он пошутить.

— Не той полноте, — она улыбнулась губами, не глазами. — Полноте как завершённости. Целостности. Только тогда ты сможешь излечиться сам и излечить мир от инфестаций, которые тоже есть болезнь. Сможешь исполнить свою миссию. А тогда — кто знает? — и сказки о твоей «межреальности» могут стать чем-то большим, чем просто сказки…

— Кстати, о сказках, — как можно небрежнее бросил Кэр. — Госпожа Кейден, которую ты, если не ошибаюсь, знала «всю жизнь». Она бывала в твоём монастыре?

— Не бывала. Но я с ней встречалась. Сколько себя помню.

— Госпожа Кейден появилась в этом мире считанные дни назад, — некромант глядел прямо в глаза Ньес. — Я был этому свидетелем.

— Может, и был, — не смутилась она. — Только не ты, а пустота, что в тебе. У нас — у сестёр-свидетельниц — есть сказка о лесной королеве, прекрасной, но злой чародейке народа эльфов. Она уводила юношу или девушку в свой лес, обещая показать невиданные чудеса, вела их по тропе, и вокруг себя они видели собственную жизнь, полную чудес, видели исполнение всех своих желаний, даже самых потаённых…

— А потом она разрезала им грудь на жертвенном камне и поедала ещё трепещущие сердца?

— Фу! Не перебивай! — она шлёпнула его по руке. — Так вот, гости лесной королевы видели всё это, целую ночь вокруг них разворачивались эти видения, но с первым светом зари королева выводила их обратно из чащи к людям, к жилью, к торговому тракту; но выходил туда не полный сил юноша или сияющая красотой дева, а дряхлый старик или сгорбленная старуха. За одну ночь они прожили весь отпущенный им срок…

— К чему эта сказка, Ньес? Ясно, что эльфья королева забирала себе жизненную силу своих жертв. Ничего особенного, даже не слишком сложные чары. Думаю, лич, за которым мы гоняемся, тоже способен на что-то подобное.

— Ты не дослушал, — сухо сказала она. — Торопишься, как всегда, вернее, тебя торопит твоя пустота… Так вот, настал день, когда эльфка увела на вечерней заре очередного паренька. Как и у множества иных, спросила у него: чего ты хочешь, какие твои желания? Парень начал было перечислять — хороший дом, крепкое хозяйство, жена послушная, домовитая; и всё это начало возникать перед ним. Однако, как возникало, так сразу же и рушилось. Крепкий дом сгорел от случайной свечи. Хозяйство разорили засухи, наводнения и сборщики податей. Послушная и домовитая жена сбежала с труппой бродячих лицедеев. «Что ты показываешь мне?» — возмутился парень. И, как ни старалась королева, ничего у неё не получалось. Все мечты её жертвы разбивались в прах, и она сама не получала ничего. В конце концов она отвела его обратно, несолоно хлебавши. Парень вышел из леса таким же, каким вошёл.

Фесс терпеливо ждал.

— Он не был героем. Но в нём жила пустота. Пустота сожрала чужую магию, показала ему всю тщету и бессмысленность его мечтаний, легковесность того, что он почитал за счастье. Бедняга не пережил этого. Стал топить горе в чаше с вином и, в общем, плохо кончил. Но это уже совсем другая история.

— И? — сухо спросил некромант.

— Пустота в тебе так же жадна и так же заставляет тебя видеть то, чего нет. Пустота разрушает миражи, но вместе с ними — и мечты, и чувства, и любовь. Остаётся