Подди выскочила за дверь и завопила: «Миссис Грю! МИССИС ГРЮ! Помогите! Помогите! Мой брат!» У неё действительно вышло убедительно.

Она вбежала в комнату, едва опередив миссис Грю, которая, пыхтя, ввалилась следом за ней.

Я спрыгнул на плечи старухи, свалил её на пол и выбил пистолет из её руки. Я свернул ей шею прежде, чем она смогла отдышаться.

Подди оказалась на высоте, надо отдать ей должное. Пистолет оказался у неё прежде, чем успел откатиться в сторону. Теперь она сжимала его в руках с одурелым видом.

Я осторожно отобрал у неё оружие.

– Захвати свою сумочку. Мы уходим, прямо сейчас! Держись сразу за мной.

ДжоДжо был на свободе, я справился с ним без лишних слов. Он стоял в гостиной и озирался, видимо, пытался понять, отчего такой шум. Я пристрелил его.

Потом я искал аэромобиль, держа пистолет наготове на случай встречи с водителем. Никаких следов ни того, ни другого – и я не знал, радоваться по этому поводу или плакать. Я уже настроился застрелить его, но, возможно, он выстрелил бы в меня первым. Жаль, машина была бы очень кстати по сравнению с походом через джунгли.

В этот момент я был почти готов отказаться от прежнего плана, и, возможно, мне стоило бы это сделать. Я имею в виду, держаться вместе и идти прямо на север до кольцевой дороги.

Всё решил пистолет. С ним Подди могла защитить себя – а я мог просто внимательней смотреть, куда я ставлю ноги. Я вручил ей оружие и велел двигаться медленно и осторожно, пока не рассветёт – но не останавливаться!

Она повертела пистолет в руках.

– Но, брат, я же никогда ни в кого не стреляла!

– Ну, ты же сможешь, если понадобится.

– Я думаю, да.

– Ничего особенного. Просто направь его куда надо и жми на кнопку. Лучше держи обеими руками. И не стреляй попусту.

– Хорошо.

Я шлёпнул её и сказал.

– Давай, вперёд. Увидимся позже.

И сам двинулся в путь. Я оглянулся один раз, но она уже скрылась в тумане. На всякий случай я отошёл на небольшое расстояние от дома, а затем сконцентрировался на том, чтобы держать направление примерно на запад.

И я заблудился. Вот и всё. Мне нужен был курсограф, но я полагал, что смогу обойтись без него, а Под он был необходим. Я безнадёжно заблудился. Не было ветерка, который можно бы было ощутить, послюнив палец, а провернуть трюк с поляризованным светом, чтобы отыскать Солнце, гораздо труднее, чем вам кажется. Час назад я должен был достичь кольцевой дороги, а я всё ещё блуждал среди трясины и открытой воды и старался не попасть кому-нибудь на обед.

И внезапно свет стал невообразимо ярок, и я упал ничком и лежал, прикрыв глаза рукой и ведя отсчёт.

Я вообще не пострадал. Взрывная волна окатила меня грязью, и грохот был довольно неприятный, но я оказался далеко от реальных неприятностей. Полчаса спустя меня подобрала полицейская машина.

Конечно, я должен был обезвредить ту бомбу. Я так и собирался поступить, если всё пойдёт хорошо; она и предназначена-то была только для того, чтобы исполнить трюк типа «Самсон в Храме», если всё пойдёт плохо. Последнее средство.

Возможно, я должен был задержаться, чтобы обезвредить её, как только свернул шею старухе Грю – но тогда нас мог поймать ДжоДжо, всё ещё под кайфом от счастливой пыли. Как бы то ни было, я этого не сделал, а потом я был очень занят, стреляя в ДжоДжо, решая, что делать дальше, объясняя Подди, как пользоваться пистолетом, и отправляя её в путь. Я не думал о бомбе, пока не оказался в нескольких сотнях метров от дома – и я, конечно же, не захотел возвращаться, даже если бы мог отыскать его в тумане, что сомнительно.

Но, очевидно, Подди сделала именно это. Вернулась в дом, я имею в виду. Её нашли позже в тот же день, приблизительно в километре от дома, за пределами зоны полных разрушений – но её зацепило взрывом.

С живым детёнышем феи в руках – её тело защитило его; он, кажется, вообще не пострадал.

Вот почему я думаю, что она возвращалась в дом. Я не уверен, что это тот самый детёныш, которого она назвала «Ариэлем». Может, она подобрала другого в джунглях.

Но это кажется маловероятным, дикий бы её исцарапал, а его родители разорвали бы её на части.

Я думаю, она сразу собиралась спасти этого детёныша и решила мне об этом не говорить. Очередной её сентиментальный заскок. Она знала, что я буду вынужден убить взрослую – и она ни словом не возразила. Под могла вести себя разумно, когда это было абсолютно необходимо.

Тогда, взволнованная нашим освобождением, она позабыла взять его с собой, так же как я забыл обезвредить бомбу после того, как она нам была больше не нужна. Поэтому она вернулась за ним.

И потеряла курсограф, так или иначе. По крайней мере его не нашли на ней или около неё. Ей пришлось нести пистолет, сумочку, детёныша феи и курсограф. Возможно, она уронила его в болото. Должно быть, так и было, потому что у неё было достаточно времени, чтобы вернуться в дом и успеть убраться от него подальше. К этому времени она должна была уже оказаться километрах в десяти, так что должно быть, она очень быстро потеряла курсограф и потом только ходила по кругу.

Я рассказал обо всём дяде Тому и готов был повторить людям Корпорации, м-ру Куне и так далее, а потом понести своё наказание. Но дядя велел мне держать рот на замке. Он согласился с тем, что я заслужил наказание и что я действительно крупно облажался – впрочем, как и он сам, да и все остальные. Он был мягок со мной. Жаль, что он не ударил меня.

Мне жаль, что так получилось с Подди. Временами она доставала меня своими попытками командовать и своими нелогичными идеями – но все равно мне жаль её.

Жаль, что я не умею плакать.

Её маленький диктофон лежал в сумочке, часть записи удалось восстановить. Хотя в ней не много смысла: она не рассказывает, что делает, а просто что-то бормочет, типа:

«…там, куда я иду, очень темно. Люди – не острова, которые сами по себе. Помни об этом, Кларки. Ох, мне так жаль, что я всё испортила, но помни об этом, это важно. Их всех нужно иногда обнимать. Моё плечо – Святой Подкейн! Святой Подкейн, ты слышишь? Дядя Том, мама, папа – кто-нибудь меня слышит? Пожалуйста, слушайте, пожалуйста, потому что это важно. Я люблю…»

На этом всё обрывается. Так что мы не знаем, кого она любила.

Может быть, всех.

М-р Куна заставил их задержать «Трезубец», и теперь мы с дядей Томом снова летим. Детёныш феи всё ещё жив, и доктор Торланд говорит, что у него нет лучевой болезни. Я называю его «Ариэль» и, видимо, буду ухаживать за ним долгое время; говорят, феи живут столько же, сколько мы. Он хорошо привыкает к жизни на корабле, но иногда ему становится одиноко и приходится его брать на руки и обнимать, чтобы он не плакал.