сына-танкиста. «А ты протяни руку к иконочке», – посоветовала прозорливица. За иконкой была спрятана чернильница. Мать написала письмо на фронт и получила вскоре ответ от командира части, который писал, что её сын жив, но ранен и лежит в госпитале[174].

Бывало, что Евдокия на глазах у всех рвала «похоронку». Затем приходила весточка от этого человека, либо он сам возвращался домой[175].

Но когда маленький был, она из Тулы приезжала. Я жил на Косой горе, мы жили на Косой горе. И вот она когда приходила, приезжала, то совсюду, около заводоуправления мы жили, – все бежали к ней. Она иносказательно всё говорила. Придёт и потом скажет она, что сын или родственник жив, радостно – все уже знали, понимали. Или скажет там – панихидку или что-то, слёзы или что – никогда не ошибалась. Никогда![176]

Особое место в рассказах о матушке Дуняше занимают события, связанные с обороной Тулы. Известна история о том, что Евдокия Ивановна заверила руководство Тулы: «Немец не войдет, я ключи спрятала». Действительно, немцы не смогли прорвать оборону Тулы[177]. Матушка молилась на мосту, который пролегает через реку Упу, чтобы фашисты не вошли в Тулу[178].

И. С. Светиков тоже рассказывал о том, как матушка Дуняша спасла Тулу и что в память об этом на Осиновой горе установлен поклонный крест с прославлением ее духовного подвига:

Она немцев остановила! Немец Тулу не взял, не прошёл! Благодаря неё мы живы остались. Немец с юга не за… вошёл в Москву. Все там говорят по-всякому… Когда немцев брали в плен, говорят – сами не знаем, технику только отремонтируем, всё, и становимся такие глупые какие-то, говорит, дураки все. <…> Поставили на Осиновой горе крест такой молитвенный четырёхметровый. Это как в Новомосковск ехать, местечко такое – Осиновая гора.

[А что вы знаете о том, как она остановила немцев?] Она всегда уходила туда, на Осиновую гору, и молилась. И она говорила: «Вот ключи от Тулы… [показывает сжатую в горсть руку] Тулу немец не возьмёт, в Тулу немец не войдёт». И она всегда молилась на том месте. Вот я говорю, там поклонный крест установили. И немец не взял. <…> Мы даже поклонный крест на Осиновой горе установили – и то написали: Сей крест установлен на месте молитвенного подвига Евдокии Ивановны Кудрявцевой – в скобках – Дуняши. Чтоб все знали[179].

Согласно этому рассказу, в результате молитв матушки Дуняши на Осиновой горе на немцев якобы находил морок и они не могли двигаться дальше. Этот мотив чудесного лишения врагов силы встречается и в других фольклорных нарративах о войне, некоторые из которых связаны с историческими личностями. Так, по легенде, записанной в Столинском районе Брестской области, во время битвы под Москвой

…Сталiн попросiў патрыярха – i пошоў патрыярх повярху окопоў. А Сталiн окопамi. I… пошлi, да поверху ўдарiлi, так немец шэйсят кiлотетраў уцякаў, да ўжэ бояўсо iцi. <…> А зiма – наслаў мышэй. Попоядалi мышы ў немецкiх танках все провода. Сталi заводзiць – не работае. <…> А Жукоў, маршал, скрозь носiў iкону Богородзiцы [ТМКБ 4/2: 452–453].

Согласно другой легенде (Ветковский район Гомельской области), когда немцы подходили к Москве, Сталину был голос из подземелья, повелевший освободить из тюрем и ссылки монахов и священников; так их и доставили на фронт – в черных одеждах, и они, взяв кресты и хоругви, пошли на врага, а над ними летела Богоматерь:

…Ўзялi ўсi хрясты i пратасэ́i i пашлi. А Мацерь Божжая ля-цела ў воздуху, каторыя дастойные людзi – бачылi… <…> А калi ў немцаў заглохлi танкi, i рудiя <…> а iх жа Маць Боска вядзе – бачылi [ТМКБ 6/2: 621].

Итак, важные для нас мотивы в нарративах о Дуняше следующие: она молилась на мосту через Упу, ей приписываются фразы: «Немец не войдёт, я ключи спрятала», «Тулу немец не возьмёт, в Тулу немец не войдёт», «Немец в Тулу не войдёт, я ключи от города в узел завязала и в карман спрятала».

В апреле 2014 года, после первого посещения могилы Дуняши в Кочаках, я расспросила мою маму – не помнит ли она из своего тульского детства что-либо о том, как объясняли – почему немец в Тулу не войдет. Вот ее рассказ.

[Дуняшу не знали и не слышали, хоть она в Заречье была?] Нет, про какую-то женщину говорили, ходила тоже с ключами якобы… Уговаривала, в смысле, она: «Не разъезжайтесь, не бросайте свои дома, немец в Тулу не придёт». Но вот эта вот приговорка, что у Ильи Пророка ключи от Тулы потеряны. Такая была приговорка ещё. <…>

[А где дядечка в шинели ходил, который про Илью Пророка говорил?] Просто рассказывали, что где-то в районе там есть в самом городе с металлическими такими фермами мост через Упу. В центр ведущий. Сейчас не знаю, какой там мост – тот ли остался или другой какой построили. Вот якобы он бегал по этому по мосту и забегал туда, в районе этих Володарских[180], в общем, по району по всякому, его видели. И говорил, что не уходите никуда, не уезжайте, развязывайте узлы! «У Ильи Пророка ключи от Тулы потеряны». Утеряны – и всё! А она [Дуняша] говорит – у неё [ключи]? Что она спрятала? Но вот видишь, два лица перекликаются[181].

Итак, помимо некоей женщины, уговаривавшей жителей не бросать свои дома («Не разъезжайтесь, не бросайте свои дома, немец в Тулу не придёт»), в рассказе фигурирует мужчина на мосту, который также изрекает похожее прорицание («…не уходите никуда, не уезжайте, развязывайте узлы!», «У Ильи Пророка ключи от Тулы потеряны»).

Расспросы по этому сюжету удалось продолжить в 2018 году, когда сотрудник тульского краеведческого музея Сергей Иванович Демидов подтвердил, что знает о предсказании Дуняши относительно судьбы города:

У нас местные жители рассказывают так. В дни обороны Тулы – это октябрь-ноябрь сорок первого года – Дуняша у нас подвизалась в районах храмов Всехсвятского, Двенадцати апостолов; она предсказывала, что немцы будут разбиты, что Тулу немцы не возьмут. Вот такая фраза. [А почему Тулу немцы не возьмут?] Не говорят, просто такой патриотический момент. Район интересный, где она локализуется. Это Всехсвятское кладбище, и вот есть у нас Двенадцати апостолов, это начала XX века храм, русский модерн такой. [А с матерью её