Я же во всей этой истории выступал практически ангелом милосердия. Глам те три дня, что шлялся по злачным местам, не только пьянствовал и тискал девок, но и пел. В том числе и свою балладу о Килане и его теперь уже жене. Упоминал в ней менестрель и то, как я изничтожаю рыцарей и нечистых тварей пачками вместе со жрецом Света и мудрым магом. Так что по рассказал нашего барда выходило, что созыв дворянского собрания — это просто моя попытка отмазаться от необходимости убивать двух молодых оболтусов, даром что один из них наивный дурак, а второй конченый мерзавец. Потому что великан добрый, а ещё он вообще не понимает, зачем люди убивают друг друга, когда есть орки, минотавры и нечистые твари. Мудрые великаны далеко на востоке к примеру так не поступают, поэтому живут как в сказке с молочными реками и кисельными берегами. И вообще менестрелю из-за подобных эпизодов стыдно за людей, да. Вообще кем надо быть, чтобы вызывать на смертный бой великана, который поехал в Рирт истреблять нечистых каменных тварей? Просто идиотом или пособником нечисти? В общем творческая интеллигенция предлагала платить и каяться, но выгодно отличалась от себя же на моей прошлой родине тем, что заодно призывала идти со мной за компанию на подвиги, а не нарушать безобразия. И шла туда же сама в лице Глама, который даже обзавёлся таки нормальным мечом вместо своей парадной ковырялки.

Правда пугал он меня не оружием, а своими харизмой, талантом и даром убеждения. Серебряный язык за неполные сутки умудрился сформировать общественное мнение в пусть и небольшом, но всё же целом городе. Один, без магии, без сети помощников и провокаторов, да вообще без ничего кроме умения забалтывать людей и небольшого количества монет на сопутствующие расходы. Нет, я конечно понимал, что этот сын беглого монаха и столичной весёлой вдовушки не просто так стал известным менестрелем, которого герцоги с удовольствием слушают. Но меня теперь реально пугала мысль, что он таки обучится «великаньему пению». Ночной кошмар, в котором музыкант меняет песнями карты королевств, был неприятно близок к том, чтобы начать воплощаться в реальность. Ситуацию спасало только то, что менестрель похоже был всё таки не способен к магии. В противном случае у меня могло появиться искушение тихонько его прибить от греха по дальше. Споёт такой что-нибудь вроде «Перемен» Цоя и тут начнётся революция с гражданской войной и вторжением орков в ослабленное государство. Или пойдёт исполнять что-то в стиле «Машины смерти» Арии по городам и весям, а дело кончится мероприятиями, напоминающими крестовые походы. Может даже Крестовый поход детей повторится… Чур меня!

Мы же с эром Эдво решали вопрос с собранием эров. Вообще оно было делом довольно специфичным. На Земле я подобного не припомнил. От церкви там вроде бы отлучали, но лишение дворянского знания… Может король и мог кого в простолюдины перевести, но явно не соседи. Здесь же в силу какой-то местной специфики дело было устроено иначе. Дворянское собрание решало очень многие вопросы не оглядываясь на тех, кто сидел выше. Даже надо мной висел дамоклов меч в лице вердикта соседей о моём эрстве с той лишь разницей, что герцог Осато должен был его утвердить. Мне он титул дал всё таки лично. А вот мои дети у него могли бы только обжаловать решение соседей. Но такие жалобы обычно мало к чему приводили. Если ты настроил против себя всех эров вокруг, людей с которыми ты в одном строю будешь отражать очередные орочьи набеги, то фиговый с тебя дворянин, который вносит никому не нужный разлад в аристократическое сословие. А сюзерену как правило нафиг не нужно ради одного эра наносить обиду сразу несколькими другим. Но то в обычной ситуации. Бывало и такое, что какая-то область начинала фрондировать и к ним «подселяли» того, кто мешал дворянам жить в воспитательных целях. Была у меня мыслишка, что такая судьба может быть уготована и мне, если верными людьми обзаведусь в достаточном количестве чтобы просто толпой не запинали.

Ну да это всё лирика. В итоге с ма Гратаном мы составили более менее правдивое представление о тех, кто будет разбирать ситуацию и выбрали линию поведения. Со вторым всё было довольно просто, достаточно было не врать и пару раз удачно ввернуть про космические корабли, которые бороздят просторы большого театра, то бишь орков с тёмными тварями, которые ходят небитыми, пока мы тут разговоры разговариваем. С уважаемыми людьми, которые будут решать быть поединку или поединкам, было сложнее. Условно говоря в городе и окрестностях было две политических партии, одна нынешнего наместника и вторая жены бывшего с фамилией ма Жарэ. Конечно существовала ещё кучка нейтралов, но какое кому до них было дело. В политических игрищах нейтралы — это обычно те, кто ляжет под победителя и будет надеяться, что поимеют не слишком больно. И лишь в редких случаях это мудрые люди, которые знают азиатскую поговорку о двух дерущихся тиграх и одном раненом охотнике, у которого есть шанс остаться в конце одному аки Маклауду. Но в любом случае от собрания я ждал лютого политического срача для которого вся ситуация будет лишь предлогом.

Реальность мои ожидания в целом не обманула. Собрались уважаемые люди за городом в небольшой дубовой роще. Кажется в похожей любил творить на Земле правосудие Людовик Святой, он же Девятый. Место было хорошее, деревья закрывали от солнца, а рядом было в наличии поле, где можно было порешать силовые вопросы, если будет объявлено, что поединкам быть. Чего собственно время тянуть и на другой день что-то переносить, если все собрались. На самом собрании присутствовали только эры и оруженосцы, они же должны были быть единственной публикой на «ристалище». Тут всё таки ситуация была несколько иной нежели в Сивро, хотя спал я последнии дни тоже в пол глаза, ожидая возможного визита какого-нибудь мокродела. Теперь же чинно и благородно творился прецедент, на который потом будут ссылаться, место здесь было только для знати.

Но после того как мы с эром Эдво рассказали о том заполученном утре, настало время опрашивать двух молодых оболтусов и начался лютый трэшак. Благородные люди припомнили друг другу всё и обвинили во всех смертных грехах. Всплыли старые истории о том, что бывший наместник мог стать слаб здоровьем и помереть не совсем сам. И виноват в этом