— Там строители! Бытовка, таджики! На берегу! — запыхавшись, издали закричала она.

Рыбак недовольно повернулся.

— Застройка мыса. Незаконная! Как вы и говорили, помните?

Он обдал Танюшу холодным непонимающим взглядом. Она осеклась.

— Ну, вы же мне тогда говорили, что геологи на берегу, измеряют… Они уже не просто измеряют, они строят! Делают сюда дорогу, чтобы возить стройматериалы, а на мысу уже бытовка стоит и сторожа сидят!

Рыбак, наконец, сообразил, о чем идет речь. Но как только в его глазах появилось понимание, он тут же потерял к Танюше интерес.

— Я говорил, — вяло отозвался он, возвращаясь к своим удочкам. — Все застроят, суки. Всю страну продали.

— Так надо же что-то делать! — Танюша робко шагнула к нему. — Надо же помешать! Это же незаконно…

— А чего делать-то? Ничего тут не сделать. Все продано. — Он явно не имел желания продолжать разговор.

Танюша остановилась.

— Но как же… Как же вы сам, ваша рыбалка? Они же вас выгонят!

Вместо ответа рыбак окончательно повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Танюша сперва опешила, но быстро пришла в себя. «Ничего, я расскажу другим, другие мне помогут!» — забормотала она про себя и бросилась по тропинке дальше. Но в тот день ей не очень везло: вокруг озера, не считая рыбака, встретились только две обитаемые стоянки. На первой были какая-то улыбчивая пара, похожая на офисных менеджеров, впервые в жизни выехавших на природу: все, начиная от палатки и кончая удочками, у них выглядело только что купленным в магазине. Они сказали, что ничего в этом не понимают, но, наверное, нет ничего плохого в том, что на том берегу кто-то построится: «Это же далеко, отсюда плохо видно. Озеро большое, всем хватит места», — простодушно изрекли они и предложили выпить чаю. На другой стоянке была очень уставшая мамаша с детьми; муж тоже присутствовал, но участвовать в разговоре не пожелал. Мамаша сказала, что так всегда и везде, и ничего сделать нельзя, и что вот на даче у ее друзей в Зеленино… и т. д. Потом у нее заорал ребенок — видимо, это происходило регулярно — и она отвлеклась на него, недовольно косясь на Танюшу и явно желая, чтобы та поскорее ушла. Танюша побрела на свою стоянку.

— Что же делать, что делать? — шептала она.

«Нужно распространить информацию в соцсетях», вдруг ответило что-то внутри нее; именно так она прежде говорила другим испуганным людям, у которых тоже захватывали озера и которые спрашивали, что им делать.

— Ну конечно же, конечно! — воскликнула она.

С апреля по октябрь Танюша редко выходила в интернет: только когда приезжала в город к маме, или чтобы проведать свою квартиру. Связь на озере была плохая, и даже для того, чтобы просто позвонить, нужно было подниматься на холм. Он был как раз поблизости, и зарядка в телефоне оставалась — Танюша берегла ее, включая гаджет только ради звонка. Поблагодарив Бога за помощь (то, что он поучаствовал в решении проблемы, ниспослав ей идею про интернет, показывало, что он на ее стороне; это сразу придало ей уверенности), Танюша скорым шагом побежала наверх. Подъем был не крутой, да и сама горка была не выше ста метров. Но этой высоты было достаточно, чтобы на экране телефона появился значок покрытия сети — три палочки. Танюша набрала номер Оли, услышала ее голос и сбивчиво, кое-как рассказала всю историю.

— Оленька, помоги, пожалуйста! Я просто не знаю, как быть…

— Вот гады, и сюда добрались, — уныло ответила Оля. Она недавно пришла с работы, и сопереживать танюшиным проблемам у нее не было сил. — Ладно, ладно, я все поняла. Сделаю пост, обещаю. Только не знаю, чем это поможет.

«Белое озеро застраивают. Какая-то мразь решила построить себе на берегу коттедж. Все чиновники в доле. Еще одним чистым лесным водоемом в нашем регионе станет меньше. А ведь мы только-только убирали там мусор. Видимо, кому-то приглянулась чистота», гласила подпись под фотографиями с субботника, выложенными Олей спустя пару часов во «Вконтакте». Под постом быстро выстроилась вереница однотипных комментариев: «Чтоб они сдохли», «Захватчики Земли Русской», «Всех к стенке!», «Стрелять таких мало» и т. д… Танюша не видела поста, но догадывалась, что он получился именно таким — тривиальным и невыразительным, как и все подобные материалы. Чтобы достучаться до сердца аудитории, нужно было писать как-то по-другому. Как — она пока не понимала, но думала, что сама смогла бы найти нужные слова. Она уже хотела было срочно собирать вещи и ехать в город, к своему запылившемуся ноутбуку, но… тут же поняла, что не в силах покинуть Озеро. Враги были на подходе; Танюшу ужаснула мысль, что, вернувшись, она уже не найдет его таким, как прежде. «Нет, я останусь здесь, с Тобой, — решила она. — Пусть даже ничего не смогу сделать».

Но смириться, что она ничего не сможет сделать, было невыносимо. Поэтому всю неделю до выходных Танюша провела, бегая вдоль берегов и кидаясь к каждой новой компании, чтобы рассказать о том, что всех их ждет. Одни слушали внимательно и с готовностью возмущались; другие были недовольны, что непонятная тетка испортила им настроение «на шашлыках», и стремились поскорее от нее избавиться. Кто-то сентенциозно изрекал, что плетью обуха не перешибешь, и что жаловаться бесполезно. Другой, наоборот, советовал немедленно жаловаться, причем сразу президенту («я видел у него на горячей линии, он реально звонит и разбирается»). Сидевший тут же третий начинал с жаром доказывать, что президенту точно жаловаться глупо, потому что он сам все первый и захватил, и дружкам своим раздал. Они начинали громко спорить, позабыв о первоначальном предмете и углубившись в российскую историю и геополитику, и Танюша потихоньку уходила, так и не найдя ответа на свой вопрос «что же делать». Люди постарше обычно реагировали охотнее. Молодые чаще всего ограничивались лозунгом «но пасаран!» и заверением, что «душой мы с вами», и терпеливо ждали, когда же она уйдет.

Тем временем строительство дороги продвигалось все ближе к Озеру, и на самом мысу присутствие будущего дома ощущалось все сильнее. Всю неделю в лесу злобно визжали бензопилы. К вечеру пятницы дорога была расширена, выровнена и отсыпана щебнем, а у станции новая бригада таджиков начала класть асфальт. Параллельно другая бригада устанавливала столбы для линии электропередачи. В субботу на них уже были протянуты новенькие провода. Хвосты этих проводов были прикреплены к бытовкам, которых теперь стало три штуки. С появлением электричества от них по Озеру стала разноситься восточная музыка, а ночью сквозь листву желтели