Шрифт:
Закладка:
– Раш, Раш, берегись акул! Мичико, найди Рашми! – Мари кричала и мотала головой, пока не увидела рядом Диму. Почему он лежал тут, а не в аквариуме? А, нет, весь их модуль – аквариум, а они – рыбки, которые задохнутся, если их вытащить из тяжёлой земной атмосферы. Смешно, что Джессика так медленно двигается, будто хочет незаметно схватить её за руку. Как смешно, она такая неторопливая, открывает рот, двигает глазками, забавно. Надо бы схватить её за нос. Ой, не достать, он так высоко, он на дереве, а Дима любит деревья? Любит, он же русский, там много лесов – берёзы, сосны. Рыбам сосны не нужны, но рыбы похожи на шишки по форме. Джесс, боже, какая ты медленная.
* * *
Какой белый свет. Говорят, что в больницах всегда белый свет, а не жёлтый. А почему? И какая неудобная у неё койка. И дико, дико хочется пить, а голова болит, как будто она пьянствовала несколько дней кряду. Что это за боль, какая же дикая боль!
– Ди…ма… – ссохшимися губами произнесла она в потолок.
– Мари! – раздался голос Криса, и над её лицом, на фоне потолка, показались он сам, Айзек и Раш. – Ты в норме?
– Дима… как? – слова давались с трудом, как будто она заново училась говорить, губы не хотели слушаться её, а язык валялся в сухой ротовой полости совершенно без сил.
– Он жив, и показатели лучше. Мы пока не брали кровь, но давление восстановилось, и пульс почти в норме. В дыхании нет хрипа, лёгкие не кровят.
Да, да, да, сработало. Он будет жить, и она, видимо, тоже. Спасибо, Вол-Си Гош, спасибо тебе и всей твоей расе! Нойманн попыталась улыбнуться, но щёки и глаза не слушались её, как будто после заморозки.
– Это… здо…рово. Голо…ва… воды… – пролепетала она. Крис тут же протянул ей бутылку с водой, специальную, для питья лёжа. Господи, какая же вкусная вещь – вода. Какая неимоверно вкусная. Казалось, что сразу всё прошло, настолько стало легче.
– Данке[36]… – язык уже лучше слушался, и губы тоже согласились шевелиться, как полагается им от природы – Как долго… я была в отключке?
– Три часа с чем-то. Ты здорово напугала Мичико и Джесс. Несла бред и очень резко дергалась, – улыбнулся Кристоф.
Да, она смутно что-то помнит. Ох, голова ещё болит. Надо спать. Спать. Но голова, так больно.
– Крис… дай от головы… таблетку…
Его лицо стало серьёзным. Что, неужели не дашь таблетку, Крис? Ты же врач, должен спасать людей, а тут прямо вот-вот будет взрыв мозгов!
– Мари, у тебя ультравысокая нейронная активность. Если то, что сказал инопланетянин – правда, то твой мозг сейчас как-то лечит Диму, и я не думаю, что будет правильным вмешиваться в его работу с помощью наших лекарств. Никогда не думал, что скажу такое, будучи врачом, но тут лучше ничего не трогать. Придётся тебе потерпеть.
Да, надо потерпеть. Не зря же всё было. Надо терпеть. Ещё воды и терпеть. И спать, спать, спать.
* * *
В этот раз пробуждение было более спокойным. Головная боль прошла. Пить хотелось, но ощущения близости смерти от жажды не было и в помине. Мари чувствовала всё тело. Откровенно хотелось в туалет, и её радовал тот факт, что сейчас это казалось самой главной проблемой. Девушка приподнялась на локтях и осознала, насколько затекли все мышцы. Сколько же она уже лежит? Сутки? Двое?
– Мари, привет! – с соседней койки на неё смотрел Дима и улыбался.
– Дима, ты… ты в порядке? – с обессиленной радостью спросила Нойманн.
– Кажется, да. И только благодаря тебе! Спасибо, я никогда этого не забуду! – ответил тот.
За спиной раздался голос Мичико:
– Ну что ж, все живы, здоровы, и это чудо! Сегодня я готова сдать диплом врача, потому что я ничего не поняла. Но все анализы Димы – как у младенца! Идеальная кровь, ровное сердце, исчез даже шрам на плече! – она завела руку Мари за спину и помогла ей присесть.
– Да, меня основательно подлатали! – засмеялся Дима, – можно сказать, собрали заново по кусочкам!
– Осталось проверить, это ещё ты, или теперь в виде тебя бродит инопланетный шпион! – пошутила Комацу и тоже засмеялась.
Мари хотела поддержать их веселье, но в туалет хотелось очень сильно, и она боялась, что смех вызовет непроизвольное мочеиспускание. Было бы не самым хорошим завершением пережитого – обмочиться при своём мужчине. О боже, как так, она снова забегает вперёд. Между ними ещё ничего такого и не было, чтобы называть его своим. С другой стороны, Мари спасла его жизнь, а значит Дима именно её и ничей больше. Пусть только кто-то попробует отобрать, у них общие наноботы!
– Мичико, пожалуйста, мне нужно добраться до туалета, – шепнула она японке. Та кивнула, помогла Нойманн встать и проводила её на соседний этаж, в санузел. Мари сходила в туалет, привела себя в порядок, умыв лицо и расчесав волосы, и поняла, что ей срочно нужно в душ. Надо будет залезть под воду, как только доберётся до своего модуля, там чистая одежда, полотенце и кровать, в которой можно будет выспаться лучше, чем на больничной койке.
Вернувшись, они застали Диму сидящим и болтающим ногами.
– Пожалуй, ты можешь встать, – сказала Мичико и помогла Волкову так же, как пять минут назад помогала Мари.
Тот попробовал пройтись, потом присел, вытянув руки вперёд, подпрыгнул и размял плечи и шею.
– Удивительно, мне кажется, что я стал целее, чем был! Только очень хочется есть.
Мари вдруг поняла, что ей тоже хотелось перекусить. Слишком много разных желаний. Впрочем, она заслужила.
– Я вызову Криса, – произнесла Комацу и стала что-то набирать в планшете, – но лично у меня нет причин вас тут задерживать. В любом случае, всё, что происходило, не имело никакого отношения к этому помещению и к медицине, – она вздохнула. – Вы можете идти в кают-компанию, там как раз готов ужин, и вам предстоит многое выслушать.
* * *
Пока они спали, Крис сварил какой-то французский суп из сушёных грибов и лука, картофельного порошка и бульонного куриного кубика. Об этом успела поведать Мичико. Вишенкой на торте стала свежая зелень, которая добавила
