— Но среди них нет ни одного, с мощью внутренних сопряжений выше десяти, — возразил я. — У серого кристалида этот показатель находится на уровне двух десятков. Если провести два десятка циклов зарядки, то даже он не выдержит и начнёт разрушаться. Вам придётся спроектировать амулет с дополнительными силовыми линиями для разгрузки основного контура. Я бы использовал золото с рунной гравировкой. Двойной. До плавки и после. Но это ещё больше увеличит стоимость готового изделия. Поэтому тестовые образцы мы будем делать из дерева. Слышали о каменных кустах?

— Гхм… — озадаченно кашлянул Илья Петрович и некоторое время задумчиво смотрел на меня. — Подобный вариант… теоретически возможен. Вот только я не представляю, насколько непостоянной должна быть энергия, чтобы разрушить серый кристалид за жалкие два десятка циклов, Ярослав Константинович. Насколько мне известно, подобные артефакты выдерживали и большее количество перезарядок.

— Нет, — покачал головой и, забрав папку с документами, поднялся со стула. — И сейчас я вам покажу почему.

Мы вернулись в ангар и остановились возле оборудования с базы Антипова. Я открыл массивный ящик, в котором лежали заготовки амулетов.

— Среди этих изделий нет ни одного, которое бы заряжали больше пяти раз, — произнёс я. — Вы можете это проверить лично, Илья Петрович. Если обратить внимание на следы в структуре минерала…

— Благодарю, ваша светлость, — остановил меня учёный. — Я знаю, как проводить подобный анализ. А вот откуда об этом знаете вы, для меня загадка.

— У меня было много свободного времени, чтобы изучить этот вопрос, — с улыбкой ответил я. — Чем только не станешь занимать время, когда годами не можешь выйти из дома и даже подняться с постели.

— Слышал о ваших сложностях, Ярослав Константинович, — нейтрально кивнул Большаков. — И должен признать, что вы провели это время с огромной пользой. Граф Калинин предупреждал меня, что вы неплохо разбираетесь в нашем деле, но я ему не поверил. Теперь вижу, что граф не ошибся. Вы правы. Первые деструктивные процессы уже начались. Но я бы всё равно провёл ряд тестов.

— На данный момент это невозможно, Илья Петрович, — невозмутимо ответил я.

— Почему? — тут же спросил главный артефактор. — Насколько я понимаю, у нас имеется всё необходимое. Вернее, всё, чем пользовались для конденсации этой энергии создатели того амулета, который мне показали недавно.

— Дело в том, что процесс наполнения проходил с таким количеством ошибок, что осуществить его можно только в аномальной зоне, — ответил я. — Перед нами же стоит более сложная задача. Мы должны научиться конденсировать эту энергию в более разряженном магическом фоне.

— И вы считаете, что это возможно? — тут же жадно спросил Большаков. Мне всегда нравились такие люди. Я прямо чувствовал, как в собеседнике постепенно пробуждается жажда совершить невозможное. — Ведь даже в приграничных землях внутри аномальной зоны фон выше в десятки раз. Быть может, стоит строить изначальную схему с учётом зарядки в аномалии, ваша светлость? Если это необходимо, отряд нашей охраны может вывозить заготовки в зону на расстояние до десяти километров.

— И это создаст для нас ту же проблему, с которой столкнулся создатель первых образцов, Илья Петрович, — покачал головой я. — Если нужно зарядить сотню амулетов, то это займёт несколько дней. А если понадобится сделать десять тысяч готовых изделий? Единственный выход, который я вижу — кардинально поменять подход к самой конденсации. В этом случае…

— Исчезнет привязка к аномальным зонам… — закончил мою мысль Большаков. Учёный оказался действительно настоящим профессионалом и понимал меня с полуслова. — И это даст нам колоссальное преимущество перед конкурентами. А если… А что если у нас получится сделать накопитель на основе этого типа энергии? Тогда получится…

Большаков быстро достал из кармана пиджака небольшой блокнот и начал набрасывать схему нового изделия. Я наблюдал за его действиями и не вмешивался. Пока речь шла чисто о расчётах и результаты только дополнительно замотивируют артефактора работать усерднее и не отбрасывать сразу мои предложения.

— Емкость увеличится до десяти раз! — поднял на меня растерянный взгляд Илья Петрович. — До пяти сотен улучшенных сфер разума при тех же размерах! Это перевернёт всю систему мировой артефакторики!

— В том случае, если мы справимся с поставленной задачей, Илья Петрович, — улыбнулся я.

— Моя команда в вашем распоряжении, Ярослав Константинович. — немедленно ответил учёный. — Говорите, что нам нужно делать. Это достаточно рискованный путь, но я готов вам довериться и выполнять только функции руководителя рабочей группы.

— Благодарю за доверие, Илья Петрович, — кивнул в ответ я. — Чтобы не тратить время на бесплодные попытки, начать стоит с самого простого. На этой неделе вам нужно подготовить теоретическую базу работы всего оборудования, что у нас есть в распоряжении. Из общего объёма информации мы сформируем свою цепочку конденсации и попробуем провести первый практический опыт. Все необходимые ингредиенты вы можете запросить у Олега Дмитриевича. Его я предупредил. В своём варианте наши предшественники использовали пять аспектов. Порядок их активации я вам распишу подробно. Сначала сделаем модель прежней схемы, а потом займёмся её доработкой.

— Мы будем готовы… — осматривая имущество, захваченное на базе Антипова, замедленно ответил глава артефакторов. — К субботе. Крайний срок — воскресенье, Ярослав Константинович.

— Сообщите мне, как только завершите первый этап, Илья Петрович. Позволите? — произнёс я и кивнул на блокнот в руках собеседника.

— Разумеется, ваша светлость, — тут же отдал мне и блокнот, и ручку Большаков.

Я открыл чистый лист и быстро набросал схему конденсации, которую использовали люди Антипова. Со всеми ошибками, которые они допустили. Часть из них сможет устранить Большаков и я рассчитывал, что самые очевидные он сумеет найти ещё в процессе анализа оборудования. С остальным я ему помогу или постараюсь навести на нужные мысли. На данный момент, я мог сразу выдать более интересную и менее затратную схему создания грязного Эфира, но это неизбежно повлечёт за собой массу вопросов. Попробую