– В общем, – Хелена поникла всем телом от изнеможения, – в конце концов я поняла, что он не вернется. И на этом все.

После долгой паузы Уильям заговорил:

– Ты, разумеется, понимаешь, что дело не в тебе, правда? Он всегда отличался неустойчивостью внимания, когда доходит до хорошеньких женщин. Он влюблен в состояние влюбленности. Не льсти себе, Хелена. Могу тебя заверить, что ты лишь одна из многих.

– Конечно. – Она отказывалась реагировать на колкость. Кроме того, она знала, что заслужила и это, и многое другое.

– Меня удивляет, что он никогда о тебе не рассказывал. Обычно он в подробностях расписывал мне свои тайные победы, – Уильям хрипло рассмеялся. – Если бы я знал тебя тогда, то предупредил бы. Но я, разумеется, не знал. А если бы я знал тебя… что ж, мы не были бы сейчас здесь. Мне только не хватало его брошенной любовницы.

Хелена ушла в себя, чтобы найти силы не убежать от жестоких слов Уильяма. Он был пострадавшей стороной и имел право говорить все, что вздумается.

– Понимаю, – произнесла она, глядя на руки. – Может быть, он не сказал тебе потому, что ему было стыдно.

– Чтобы Саша стыдился, что уложил в постель женщину?! Едва ли. Он жил ради этого. С чего бы ему вдруг стыдиться?

– Я обнаружила… много позже, что он уехал домой, потому что Джулз забеременела Рупсом.

– Ясно, – Уильям кивнул. – Ну, это, наверное, был тот еще удар.

– Да, – она посмотрела на него. – Но тогда я этого не знала. Как и того, что он женат.

– Правда? Как удобно-то.

– Он не сказал мне, Уильям. Ни единого намека, клянусь.

– И тебе даже не пришло в голову, когда мы познакомились, что твой венский любовник и есть мой старейший друг?

– Уильям, когда ты впервые упомянул своего лучшего друга «Сашу Чандлера» – который да, конечно, учился с тобой в Оксфорде и посоветовал тебе поехать в Вену, – откуда мне было знать, что это один и тот же человек? Я знала его как Александра Николса.

– Как, уверен, я говорил тебе раньше, Саша – его детское прозвище, а полная фамилия на самом деле Чандлер-Николс. Мне очень трудно поверить, что ты не знала этого тогда, учитывая, что вы двое были так, – он почти выплюнул следующее слово, – близки.

– Уильям, наши отношения продлились всего пару месяцев. Мы были двумя иностранцами, встретившимися в чужом городе. Назови меня наивной, но я, честно, знала очень мало о его жизни. Я не пытаюсь оправдаться, но пока я не увидела его в день нашей свадьбы, как я могла знать?

Уильям бросил на нее сердитый взгляд, и Хелена знала, что не сможет сказать ничего, что притупило бы шок.

– Так, поехали дальше. Очевидно, он бросил тебя в беде.

– Да.

– А что было потом? Он связался с тобой, когда вернулся в Англию?

– Нет. Я вообще ничего не слышала. Теперь я знаю, что он получил работу в Сити, а несколько месяцев спустя Джулз родила Рупса…

– Погоди минуту… – что-то медленно прояснялось в голове Уильяма. – Черт! – На его лице отразился ужас, когда смутная мысль обрела форму. – Все еще хуже, чем то, что ты рассказала мне до сих пор, да, Хелена? Много хуже?

Она молчала. Что тут было сказать?

– Потому что… между Алексом и Рупсом всего четыре месяца… Да, Хелена?

– Да.

Уильям поднял взгляд к великолепному ночному небу, усеянному мерцающими звездами. Оно было над ними и прошлой ночью, и позапрошлой, и снова будет завтра. Однако сегодня его мир безвозвратно изменился. И никогда не сможет стать прежним.

В конце концов он встал.

– Я наконец понял. Неудивительно, что ты никогда не говорила мне, кто отец Алекса. Могу только сказать, помоги ему Бог, когда он услышит все это, Хелена. Помоги Бог твоему бедному сыну. Господи! – Уильям в смятении заходил по террасе. – Я просто не вижу никакого выхода. – Он покачал головой. – Утешения нет. Нигде.

– Знаю. Уильям, я…

– Прости, – Уильям вытянул перед собой руки, словно физически защищаясь от нее, – я не могу. Мне надо уехать. Сейчас.

Уильям исчез в доме, и десять минут спустя взревел двигатель машины, которая понеслась вверх по склону. Хелена смотрела вслед задним фонарям, пока они не растаяли в темноте.