Шрифт:
Закладка:
- Сильна бабка, — с уважением сказал Валя, откладывая очередной шампур. Если он работал так же, как ел — поселку очень повезло с охраной правопорядка, - я, говорит, с сыном Волка порешала, все хорошо, все ему нравится, всем он доволен. Вам, говорит, велел передать наилучшие пожелания и чтоб не шалили, а то он расстроится. И рука на пульсе, и не при делах, вроде. Старая школа.
- Север, Валюха, дело тонкое. Тоньше Востока. А мы на Северо-Востоке, смекаешь? - лукаво улыбнулся Иван Степанович.
Застолье катилось своим чередом, но как-то мирно, по-домашнему. Самвел, как настоящий хозяин, несколько раз обходил столы, с кем-то шутил, кого-то хлопал по плечам, иногда громко звал Светку или Анну — и из кафе выбегали взмыленные тетки, уставленные тарелками. Пару раз брал с собой меня, знакомя с важными людьми: директорами нефтебазы, аэропорта, порта или судоходного участка, я не понял, как правильно, лесхоза, ЖКУ и так далее. Я был твердо уверен, что никого не запомню, потому что едва отведя от одного, армянин тут же перегружал мне оперативку информацией о другом, а ведь с ними еще и выпивать иногда приходилось. Короче, вместо полезного нетворкинга получилась сцена «по улицам Слона водили» и в памяти остались яркие детали образов: стальные зубы в два ряда, большая бородавка с двумя волосинами, крестообразный шрам над бровью, густой тяжелый дух «Красной Москвы». И хоть убей – вспомнить, кому именно принадлежали эти нюансы, я не мог. Да и не старался.
К вечеру народ стал расходиться, непременно перед уходом заглядывая к нам в «президиум». Сдержанно говорили веские хорошие слова, благодарили за хлеб-соль. Даже драк не было, вот что значит высокий уровень культуры. Когда за столом остались только свои (а я и вправду уже считал их своими) и на стул рядом упал совершенно вымотанный Самвел, присосавшись к коньяку, как странник в пустыне, набредший на чистый арык, я встал.
- Большое вам спасибо за помощь, мужики. Путешествие вышло необычным, но что незабываемым – тут к бабке не ходи. Артём, от души благодарю. Это тебе, – протянул ему засохший кисет.
- Самвел, дорогой, ты лучший и самый гостеприимный хозяин из всех, кого я встречал. Добра, здоровья, верных друзей и щедрых гостей тебе! Они и так есть, вот пусть так и будет. – второй мешочек ушел к армянину, слушавшему меня с искренней светлой улыбкой.
- Валя, без тебя вообще ничего бы не получилось. Спасибо за советы, за науку, за помощь. Очень рад, что познакомился с главной властью Белой Горы, и что власть эта честная и порядочная. Держи, от чистого сердца.- Смирнов принял двумя руками кисет и поставил перед собой, на отнимая от него ладоней. Никто пока внутрь не заглядывал.
- Иван Степанович, тебе спасибо за мудрые слова и за поддержку. Прости, что пригрузил новым пациентом, так уж вышло. Я обещаю при всех сейчас, что для райбольницы все, что смогу, сделаю. Прими, не побрезгуй. – и отдал кошель главврачу.
Над столом повисла тишина. Прервал ее Иван Степанович, кашлянув и подвигав кисет перед собой влево-вправо.
- Спасибо, Дима, за добрые слова. Насколько я понял за наше недолгое знакомство, человек ты честный, от этого слова твои стоят дороже. Мы здесь давно живем, многое видели. В том числе и такие старые мешки для шлиха, хотя давненько, давненько не попадались. С тех пор, как Валя четыре года назад банду «черных» золотоискателей поймал, да, Самвел?
- Верно говоришь, Иван Степанович. Полгода их тогда по лесам и горам гоняли, из пещер выкуривали. Хорошо, Артём помог, - прогудел армянин. Ого, а эту крепкую компанию связывают старые тайны, интересно. И понятно, почему Головин тут как родной сидит.
- Дима, – начал Смирнов, и мне показалось, что говорит он через силу, – за подарки спасибо, конечно. У нас тут проще на многие вещи смотрят, ты уже понял, наверное. Но не на все. Людей топить нельзя, даже плохих. Золото килограммами раздавать не стоит, если не сможешь внятно объяснить, откуда оно взялось. – Тяжесть разговора и неудобство ситуации отразилось на лицах каждого, кроме, пожалуй, Головина. На том прямо большими буквами было написано: «А я говорил, что ты кретин! Что теперь будешь делать, щедрый ты наш?».
- Завтра тут будут юристы, которые решат по земле. Я не знаю деталей, аренда там, собственность, но они точно вырулят так, что небольшой участок Кузнецовых станет моим. Там, где гора и могила старого шамана. Веками проклятое место, их всё равно туда калачом не заманишь. Потом мы с нотариусом сядем в лодочку, сплаваем туда на минутку, и я при нем найду под деревом мешок с такими вот кисетами. А он подпишет, что гражданин нашел на приусадебном участке, или как там правильно, в общем, зафиксирует находку какого-то количества старой кожи и желтого металла. Часть из которого я подарю друзьям. Считайте, что только что слетали на машине времени чуть вперёд и обратно. Полет прошел успешно, просьба отстегнуть ремни, – я отхлебнул ещё волшебного брусничного морса, на который давно перешёл.
Иван Степанович несколько раз громко хлопнул, обозначив аплодисменты. Самвел закричал: «ай, молодец, да?!». Артем, кажется, досадливо плюнул, типа: «и тут вывернулся, гад!», но в глазах была одобрительная усмешка.
- Понятно теперь, как ты с жуком-пожарником разобрался, – с таким же одобрением и даже облегчением сказал начальник полиции. – Ты сам тот еще жучара!
- Скажи, Валя, а не слышал ли ты про такого Валентина Смирнова, летчика третьего перегоночного авиационного полка? - спросил я у него, надеясь попасть под хорошее настроение.
Его лицо изменилось так, будто по голове ударили пыльным мешком, из которого забыли достать совковую лопату — такова была степень изумления.
- А откуда ты… Так это… Это дед же мой! - наконец выдал он, - как раз третий ПАП, летал по Алсибу между Якутском и Сеймчаном, бабушка рассказывала. Он без вести пропал в сорок третьем. Они тогда в Якутске жили, а как пропал дед — сюда перебрались. Отец неохотно говорил об этом, но, вроде бы посадить хотели за что-то, да не успели. Так с войны тут и живем.
- Живы отец с бабушкой? - осторожно спросил я.
-
