– Чушь! – усмехнулся Каани. – Я буду дежурить первым. Горожане опаснее животных!

– Они такие грубые! – пожаловался Ивит. – Жена того трактирщика пялилась на мой проколотый нос и серьги, как будто хотела их украсть. Я ведь не пялился на ее ожерелье из цветов!

– Может быть, она действительно хотела их украсть, – предположил Каани.

– Я скажу ей, что шаман поселил туда духов, которыми только я могу управлять.

– Мне показалось, трактирщик довольно мускулистый для горожанина, – хитрым тоном сообщила Матушка.

Ее дети застонали. Женщины валка не пытались скрыть свои потребности. Они в открытую нападали на мужчин, и никто не мог с этим бороться. Иногда Нала прекрасно понимал, почему горожане столь регрессивны. Это делалось для того, чтоб можно было удержать их матерей в узде.

Наступила ночь, и семеро безмолвно свернулись в позы для сна, усталость пробиралась сквозь кожу. Но они бодрствовали до тех пор, пока не заснула Матушка: ей не нравилось, когда рядом кто-нибудь храпит в то время, как она делится чувствами с мужчиной. На то, чтобы заснуть, ей понадобилось некоторое время, но спать она все равно легла не на кровати.

– Ну что? – Нала глянул на своих братьев, странно чувствуя себя чужаком. – Как дела дома?

– Хорошо, – сказал Скруат, самый младший. – Прошлой зимой мы заставили спрыгнуть со скалы целую сотню бюрсонов. Духи были добры к нам, и ни один Нора не остался голодным.

– Да, Скруат хорошо поработал. Он удостоился чести быть первым, кто разделал их туши.

Нала улыбнулся, одновременно задумавшись, стоит ли им сказать, что этим они приведут бюрсонов к вымиранию, но решил этого не делать.

– Никто из вас не присоединяется к Войне Ямуны?

Каани сплюнул:

– Нас оставили в стороне, чтобы защитить мир между племенами. – Остальные согласно забормотали. – Должен неохотно признать, вождь Нора творит чудеса для репутации валка. Что означает Якша на твоем Высоком санскрите, Нала?

– Демон.

– Да, демон. Неудивительно, что трактирщик побледнел, когда увидел нас, ибо теперь все боятся и уважают нас.

– Скажи нам, каково это – учиться среди этих слабаков на севере? Это полезно? – спросил Каани, и в его голосе ясно слышалось сомнение.

Нала решил, что история о трех ледниковых периодах покажется его братьям не столь уж интересной.

– Все идет хорошо. Разумеется, горожане – просто дураки, бегающие со своими пергаментами и перьями, но я стараюсь держаться.

– Это хорошо, Нала. Дети Нора выжили.

– Ш-ш-ш… Если Матушка проснется, ты подвергнешь это проверке, – предупредил Скруат.

– Выжили, – прошептал Каани.

– Каани, мне очень интересно, что шаманы говорят о… мандалах, – сказал Нала.

Каани поднял бровь.

– Ты имеешь в виду лабиринты?

– Лабиринты – это яркие белые круги в воздухе?

Каани кивнул:

– Лабиринтов давно не существует, Нала. Это известно каждому. Почему ты спрашиваешь?

– Я могу ткнуть их высокомерными носами в то, что они не правы.

– Я хотел бы помочь тебе, Нала. Шаманы говорят, что лабиринты пришли в упадок, поскольку о них забыли. Наши предки использовали лабиринты для общения с лесными духами, которые дарили им драгоценности из огня, льда, камня и рек, завернутые в обсидиановые шкуры. Об этом запрещено говорить, поскольку их утрата – это наш позор. Знаешь, Нала, из тебя бы получился неплохой шаман. Тебе это можно, в отличие от нас.

Нала почти не слушал Каани, пытаясь сообразить, что Каани имел в виду, говоря об обсидиановых шкурах.

Скруат прервал его размышления:

– А что это вообще за место, Варнаврат? Я слышал, что там находятся царевичи Хастины. Я хочу увидеть северного царевича. Посмотреть, как он выглядит.

– Да! – согласился Ивит. – Я разговаривал с другим валка, который плыл с нами на лодке. Он сказал, что один из царевичей – будущий царь Союза Хастины – царевич Юдхиштир.

– Царь! Он же мне не откажет, если я брошу ему вызов? – спросил Каани, разминая мышцы.

Нала в ужасе глянул на него:

– Пожалуйста, брат! Здесь все иначе! И Юдхиштир – не будущий царь. Им станет царевич Дурьодхана.

– Кто это? Он там будет?

– Каани, пожалуйста, – прошипел обеспокоенный Нала, задаваясь вопросом, насколько хорошей была идея привести сюда его милых, но жестоких братьев и сестер. – Люди здесь выбирают царей на основе крови. Они, в отличие от нас, не уважают силу. Если ты бросишь ему вызов, он даже не посмотрит на тебя, а его охранники тебя арестуют, и ты будешь гнить в железных цепях в их подземных тюрьмах.

– Эр Федур! Он этого не сделает! Это опозорит его перед всем народом, – неуверенно протянул Каани.

– Каани, задумайся вот о чем. В Хастине уже шестьсот лет правит одна династия. Думаешь, они все такие прекрасные борцы?

Каани хмыкнул и отвернулся, не сказав ни слова.

– Городские люди развращены, – сказал Скруат, в смятении качая головой. – Они и дня не продержались бы в лесу.

И ты не продержался бы и дня в городе. И мир от этого становится только лучше.

II

Это была печальная истина. Уходя от семьи, ты тоскуешь по ней, а придя к ней – вспоминаешь, почему ты ушел. Проще говоря, Нала считал своих братьев просто невозможными. Если даже не считать амбициозные задачи Каани, хватало того, что Скруат хотел поохотиться на павлинов в королевском лесу, Ивит хотел заполучить жену трактирщика, а остальные братья хотели посетить дома подушек без единой монеты в кошельках.

Пусть их если и арестуют, то без меня! – надувшись, подумал Нала, ускользнув от родичей. Он обогнул переполненный Торговый тракт и свернул в лес. Он предпочитал его тихую компанию своим родичам. Деревья на севере отличались от тех, к которым он привык на юге. Этот лес упрямых бесстрастных деревьев тысячелетиями не знал человека. Нала решил в молчаливом созерцании сесть напротив одного из этих старых стражей, подальше от своих братьев, которые отказывались испытывать благоговейный страх перед его знаниями алхимии или истории. Он скучал по Варцину.

Внезапно послышались слабые рыдания. Сначала Нала не обратил на них никакого внимания, но звук не смолкал, так что Нала заинтересовался. Крики звучат по-другому – они краткие и повелительные. К ним не стоит приближаться, от них надо убегать. Но рыдание – это совсем иное. Отправившись на звук, вполне можно было столкнуться с богатым стариком, нуждающимся в помощи.

– Э… Ау! – окликнул Нала.

– Кто это? – казалось,