— Эта самоуверенная стерва со своим папашей изрядно выводит меня из себя, — плюнул хозяин. — Пора с ней кончать.

— Но… — осёкся второй говорящий, — …вы приказывали найти того, кто ей помог.

— Ты нашёл?! — раздражённо прозвучал грубый голос.

— Почти, — еле слышно ответил собеседник. — Осталось проверить пару моментов…

— Так проверяй и заканчивай! — взбунтовался хозяин.

— С двумя?

— Так это ещё и баба! — взорвался главный. — С двумя!

— Я обдумаю, как это сделать…

— Времени у тебя неделя, если после каникул я увижу хоть одну из них, то избавлюсь от тебя. Тебе всё ясно?!

— Да, хозяин…

Вдалеке хрустнула ветка, и послышались торопливые приближающиеся шаги.

— Не место встречи, а проходной двор, — пробурчал главный и поспешил в противоположную сторону от надвигающегося непрошенного свидетеля.

Второй говорящий медлил. Он будто выдерживал паузу, чтобы не быть замеченным в компании его хозяина. Я аккуратно обернулась, надеясь разглядеть лицо подельника, но ничего, кроме темноты, не увидела. Вдруг мужчина тихонько запел весёлую деревенскую песню и пошёл навстречу приближающимся шагам.

Ещё целых десять минут я притворялась статуей, одиноко застывшей на лавочке для поцелуев, а после рванула к корпусу воздушников, спотыкаясь в темноте об некогда красивые каменные бордюры, окаймляющие мощёные, центральные тропы Южных садов. Добралась я без приключений, зашла в свою комнату, устало захлопнула за собой дверь и, не раздеваясь, упала на кровать.

После заявления Саи о смерти Софи я прекратила предпринимать попытки завести разговор с обиженным пауком, даже здороваться перестала. Око мириться тоже не спешил. Так, времени на бесцельное валяние в постели и жалость к себе у меня стало в разы больше. Сегодня, пожалуй, я пострадала достаточно, потому, едва коснувшись подушки, я провалилась в глубокий сон.

Жаль, что очередное утро выдалось недобрым. Первым, что я увидела, открыв глаза, стал жуткий бардак, наводнивший мою всегда прибранную комнату: вся моя немногочисленная одежда валялась на полу вперемежку с тетрадями и учебниками. Кажется, от холодной войны Око перешёл к решительным действиям — выжить меня захотел — друг называется.

Резко соскочив с кровати, я рыкнула и нервно топнула ногой, а затем взяла себя в руки и принялась за уборку. Софи всегда говорила, что уборка отлично помогает успокоиться — вот я и проверю — хотя бы в память о ней.

Пока я раскладывала по полочкам все нажитые за два месяца в Академии вещи, паук никак не проявлял себя: не подкалывал, не задевал, не смотрел презрительным взглядом, даже носа ни разу не высунул из своего укрытия — странно. К чему тогда это утреннее представление? Хотел показать, что научился своими лапками не только страницы переворачивать, но и всё наше жилище? Хотя… почему наше? Око же не фамильяр, зарегистрированный с Канцелярии магических существ Сидона, следовательно, в моей комнате ему не место. Пусть только попробует напакостить мне ещё раз — я быстро ткну его паучью мордашку в пункт 4.8 свода правил Академии СиЛ!

Воинственно настроенная, я отправилась на занятия. Сегодня обычно равнодушный к моему присутствию на потоковой лекции профессор Лик проявил к моей персоне особое внимание, но, учитывая, что мы наконец-то дошли на «Общей стихийности» к Воздуху, в вопросах преподавателя не было ничего удивительного.

— Можете ли вы наглядно продемонстрировать магию Воздуха? — скептично поджав губы, спросил рыжий профессор.

— Без использования подручных предметов? — уточнила я.

— Без, — широко раскрыв глаза, воодушевлённо произнёс Лик. — Только силу стихии.

Я на мгновенье растерялась, ведь изначально я хотела ошарашить профессора, отлевитировав его журнал на свою парту. Как показать мощь прозрачной стихии?! Не «Асфик Хомо» же применять к преподавателю? Я не удержала нервный смешок.

— Не можете, — заключил профессор и поспешил найти новую жертву. — Мисс Таисия?

Никто не отозвался.

— Группа Воздуха, мисс Таисия, — с нажимом повторил молодой профессор.

— Она сегодня отсутствует, — прогремел Тинг, озираясь по сторонам в поисках Таси.

— Что же… — Лик растерянно смотрел в список нашей группы, пытаясь найти среди нас хоть одного способного адепта.

— Могу! — резко подскочила я.

Профессор поднял на меня удивлённые глаза и вопросительно потряс головой.

— Мощь стихии! — объявила я.

Окна аудитории резко распахнулись, впуская в помещение холодный октябрьский ветер. Сначала тяжёлая воздушная волна прокатилась по нашему ряду, смущая моих одногруппников и заставляя их посильнее укутаться в форменные пиджаки. Затем ледяной поток синхронно захлопнул учебники всех землевиков, перекинувшись на прилизанные причёски педантичных водников, превращая их волосы в объекты артхаусного искусства. После податливый ветер игриво задрал юбки всех адепток в алой форме, вызывая одобрительное улюлюканье со стороны парней, и, наконец, невидимой спиралью обвил профессора и мягко усадил его в учительское кресло около стола. Послушная стихия аккуратно раскрыла перед Господином Ликом журнал, поднесла карандаш и невидимой рукой вывела напротив моего имени каллиграфическое «отлично».

Как ни странно, моё показательное выступление лишь на мгновенье сбило с толку профессора. Господин Лик расплылся в искренней белозубой улыбке и с чувством произнёс:

— Слышал, вы почти месяц занимаетесь с Господином Фарлагом. Превосходный результат! Чувствуется рука мастера!

Пока я, багровая от смущения, вспоминала слова благодарности за такую высокую оценку, профессор спустил меня с небес на землю:

— Надеюсь, на экзамене после каникул вы проявите себя не хуже. Я обязательно загляну! Не подведите!

Ох, не знаю, профессор Лик, ох, не знаю.

Оставшийся день я провела под заинтересованными взглядами первокурсников, коих раздирало любопытство: неужели я действительно с Фаром не шашни всё это время крутила, а усердно занималась развитием стихии. Приятно, конечно, замечать, как многие адепты, которые не стеснялись обсуждать и осуждать меня в лицо, теперь стыдливо склоняли голову, встречаясь со мной глазами.

Однако боюсь, безусловный талант Фарлага не имеет к сегодняшнему фантастическому представлению отношения. Это был внезапный порыв, основанный на чистом безумстве, о котором я некогда вы́читала в подаренной Жаком книге. Почему я вдруг решила проверить теорию, что можно пользоваться магией, тем более управлять стихией не задумываясь? Ещё сильнее непонятно, как у меня это получилось — получилось ведь?

Как жаль, что свои открытия я не смогу ни с кем разделить. Софи нет рядом — мысли о её кончине я отказываюсь принимать. Око со своими обидами перешёл все границы. с Корой и Дорой, как оказалось, я недостаточно близка, чтобы быть откровенной настолько. А Фарлаг сам не свой после вести о свадьбе одной из близняшек.

Кстати о Фаре, новость о женитьбе Коры его то ли слишком расстроила, то ли оттолкнула от