На длинной металлической горизонтальной жерди, закрепленной между двумя соляными столбами, Андрей увидел еще один человеческий труп. Он был подвешен на крюке за шею на дальнем от монастыря конце жерди, остальная часть металлической конструкции была завешена тушами акул на крюках, их здесь было не меньше десятка. Дохлые акулы были в разных степенях разложения, ветер доносил до Андрея исходящие от тушек ароматы гниения, рыбы и мочевины. Самые гнилые акулы чуть дрожали на своих крюках, будто их что–то колебало изнутри. Андрей сразу же догадался, что в рыбинах вероятно обитают новорожденные хизаны. Возможно, этих акул специально вешают здесь, чтобы выращивать хизанов. Это Андрею совсем не понравилось, а висевший на жерди с акулами труп, принадлежавший босому чернобородому мужчине в длинном буром одеянии, ему не понравился еще больше. Судя по темно–красным пятнам на груди, этот бородач, как и мертвец у монумента, принял насильственную смерть. Но, по крайней мере, бородатый, подвешенный за шею, был неподвижен, значит в нем маленький хизан еще не поселился, возможно, мертвец был еще недостаточно гнилым для этого.

Взрослые хизаны обитали здесь же, в длинном загоне, представлявшим собой ряд соляных столбов, на которые была положена крыша из сверкавших на солнце листов металла. Роль изгороди исполняли мощные горизонтальные металлические полоски, проложенные между столбами и мешавшие хизанам вырваться на волю. Загон был разделен на три секции толстыми соляными стенами, еще Андрей рассмотрел громадные штыри, вырвав которые можно было открыть загоны. Из загона раздавалась какофония звуков — хрипы, рычание, стрекот, подвывание и ворчание, Андрей услышал разносившиеся по пустыне голоса хизанов задолго до того, как подошел к монастырю. А еще от загона отвратительно воняло, и этот запах перебивал даже ароматы йода от соляной пустыни и запахи гнилых акул.

— Эту страну следовало назвать страной вони, а не Риаберрой, — сказал Андрей котопауку, подходя ближе к загонам.

В первой секции длинного загона хизанов не было, зато там стояли соединенные воздушными переходами и испещренные дырами соляные столбы замысловатой формы, напоминавшие игрушечный замок, построенный архитектором–шизофреником. По соляному строению сновали многочисленные белоснежные крупные насекомые размером с ладонь, они были такими белыми, что их едва можно было рассмотреть на фоне соли. Нижняя из запиравших загон металлических балок располагалась выше земли, так что насекомые могли свободно выходить из своего обиталища, одна из тварей так и сделала — она вылезла к ногам Андрея и даже подняла рожки, пошевелив ими.

Соляной мана–термит

Уровень 1

— И тебе привет, — сказал Андрей мана–термиту, а потом окликнул котопаука, — Эй! Не трогай эту хрень. А то его друзья вполне могут вылезти и сожрать нас.

Котопаук Васька пошипел на мана–термита, а тот в ответ еще пошевелил рожками и уполз обратно в загон, видимо сочтя Андрея и его питомца недостойными внимания и не представляющими опасности.

Андрей перешел ко второй секции, отделенной от первой толстой соляной стеной. Здесь Андрей уже не решился подходить так близко к заграждению из металлических балок, так как содержавшиеся в этой секции взрослые хизаны были настроено гораздо агрессивнее, чем мана–термиты.

Андрей насчитал двенадцать животных, они скалились, раздували хоботки, рычали, хрипели и стрекотали на незваных посетителей. Ног у всех было по шесть, а шерстка у зверей была самых разнообразных оттенков желтого и бурого. Размеры хизанов тоже разнились, самые мелкие были величиной с дога, а самые крупные — с корову. Но воняло от них хуже, чем от любой коровы. Нормального рта у животных не было, только хоботки, на концах которых в отверстиях скалились острые зубки, глаза были полностью черными, без зрачков. Ноги оканчивались когтями, которые звери иногда втягивали, а уши хизанов, как и расцветка, отличались разнообразием, у некоторых они были свиными, у других вислыми, как у лабрадоров, у третьих — громадными, похожими на уши слонов, а у некоторых уши попросту отсутствовали. Насколько Андрей мог рассмотреть, в этом загоне содержались самки, хотя он плохо разбирался в физиологии хизанов, так что не мог сказать этого наверняка, а подходить ближе, чтобы система выдала информацию о монстрах, опасался.

Третья последняя секция загона была дополнительно разделена решеткой на два помещения, а содержавшиеся здесь твари были самыми жуткими. Вонь здесь была едва выносимой, Андрей сразу догадался, что в этом загоне живут самцы. Двое были грязно–бурыми и мохнатыми, как мамонт. Размером они были чуть больше быка. Хоботки у самцов были длиннее и шире, чем у самок, но ног было столько же, по шесть у каждого. Ушей самцов не было видно из–за густой шерсти. В отличие от самок эти хизаны вели себя неожиданно спокойно, они просто лежали на соляной земле и тупо смотрели на Андрея, не издавая никаких звуков и даже не раздувая зубастые хоботки.

Но самым страшным обитателем был третий самец, отгороженный от двух других решеткой, хотя размером он был с лошадь, чуть меньше своих товарищей. Этот был настолько мохнат, что шерсть скрывала верхнюю часть лап и половину головы, цветом монстр был черен, как ночь. На глазах последнего хизана была повязка, тем не менее, при приближении Андрея он поднял огромный хоботок и оскалился, Андрей с ужасом рассмотрел, что в хоботке у твари не меньше трех рядов острых зубов. Андрей решил, что это наверняка какой–нибудь альфа–самец стада.

Андрея тревожило то, что хизанов от него отделяют только горизонтальные металлические балки, огораживающие загон. По сражению в пещере контрабандистов Андрей помнил, что хизаны неплохо лазают, так что он не понимал, почему эти звери не вылезают из своих загонов, горизонтальные балки не доходили до потолка, и протиснуться над ними могли бы даже жирные самцы. Но особенно удивляться было некогда, Андрей пришел сюда, чтобы поговорить с монахами, а не любоваться хизанами, и пора было приступать к делу.

Впрочем, как минимум с двумя монахами никто уже поговорить никогда не сможет, потому что один из них валяется мертвым на земле, а второй в таком же состоянии висит на крюке рядом с дохлыми акулами. И они мертвы навсегда, потому что Голдсмит заставил Андрея отключить респаун NPC. От этой мысли Андрею стало очень стыдно, как будто он лично убил этих