Себастьяну не надо было повторять дважды.

— В повозку.

— А…

— Телепортация — привилегия обладательниц копья, — покачал головой Себастьян, правильно трактуя мой вопросительный взгляд. — Но мы будем гнать быстро. Обещаю тебе.

Я кивнула. Мне почему-то казалось, что Матильда так просто не остановится. Надо было действовать как можно быстрее, чтобы не позволить ей разрушить все.

На сей раз Себастьян не тратил время на то, чтобы поднимать стены и крышу повозки. Я даже не успела пристегнуться, как невидимые лошади взмыли в небо, отталкиваясь копытами от сгущающегося под ними воздуха. Себастьян гнал их изо всех сил, одергивал каждый раз, когда существа рвались развеселиться, пытались мчаться с удвоенной скоростью, а потом замирали, отвлекаясь на легкий ветер или бабочку.

Мы никогда не летели настолько быстро. Внизу все слилось в одно сплошное пятно. Я старалась не смотреть на землю, потому что знала — закружится голова. Себастьян же будто слился с повозкой. Теперь он действительно правил ею, определяя четкий путь.

Кони даже не успели затормозить, когда мы выпрыгнули на землю. Я едва не полетела кубарем по траве, но Себастьян подхватил меня и бросился ко входу в дом.

— Лаборатория, — на бегу выдохнула я. — Там.

Знак, оставленный в тайном месте, я обнаружила довольно быстро. Он обжег мне ладонь, почему-то удивительно теплый, словно кто-то только что держал его в собственных горячих руках. Но в доме не было следов присутствия чужаков, и я понимала, что времени для осторожности не осталось.

Предчувствие буквально вопило о том, что Матильда не оставит меня в покое.

Мы взлетели по ступенькам, распахнули настежь дверь лаборатории и замерли на пороге, не веря своим глазам.

После прошлого раза, когда колдовство решило само сделать уборку в доме, я так и не решилась заглянуть ни в кабинет, ни в лабораторию, ни в библиотеку. Для нас с Себастьяном второй этаж был под запретом. Теперь же я попросту не узнавала это место. Начищенные колбы, столы, все сверкающее чистотой. Тут не было ни грамма пыли.

— Настоящая лаборатория Любви, — прошептал Себастьян. — Поразительно!.. Так значит, был смысл в этих домах? Зря мы покинули их?

— Наверное, зря, — прошептала я.

Мое внимание привлек небольшой чан с чем-то жидким и форма, как будто предназначенная для отливания стрел.

Я, как завороженная, подошла ближе. Это был металл! Совершенно холодный, он при этом не застывал.

Я зачерпнула немного, налила в форму, наблюдая за тем, как отливается настоящая стрела. Стоило только полностью заполнить металлом все изгибы, стрела моментально затвердела. Я протянула руку, доставая ее, и ошеломленно уставилась на изготовленное мною оружие купидонов.

— Как? — прошептала я. — Как такое может быть?

— Металла не стало меньше, — отозвался Себастьян. — Истинная магия, вот где она. Здесь. Она все время была здесь.

Магический знак, лежавший в моем кармане, жег сквозь ткань. Я чувствовала это тепло и понимала, что должна наконец-то воспользоваться им.

Чтобы все окончательно встало на свои места.

— Эдита! — Себастьян коснулся моей руки. — Нам туда, кажется.

Я повернулась и посмотрела на небольшую дверь в углу. Она вела, наверное, в какую-то дополнительную комнату. В прошлый раз мы даже не особо обратили на неё внимание, а теперь меня словно магнитом тянуло туда.

И действительно, даже тогда я заметила, что таинственному узору на двери чего-то не хватает. Теперь эта недостающая деталь лежала у меня на ладони.

Я подошла ближе, приложила ключ к выемке. Дверь засветилась…

И с тихим щелчком поплыла в сторону, открывая мне самое таинственное и самое страшное отделение лаборатории Любви.

35

Потайная комната оказалась совсем крохотной. Я сделала шаг вперед, ошеломленно всматриваясь в то, что было внутри.

На небольшом возвышении стояло что-то смутно напоминающее карту. Причудливые изгибы границ и темные пятна, динамически расползавшиеся по поверхности. То тут, то там вспыхивали яркие белые точки, но практически сразу же гасли.

И все.

— Что это такое? — спросила я у Себастьяна. — Ты знаешь?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты бывал в своем старом доме? В доме для богов смерти?

— Да, — подтвердил он коротким кивком. — Один раз. Возможно, там тоже такое есть. Я не всматривался.

— Потрясающе…

Я подошла вплотную и провела ладонями над картой. Ладони покалывало. От темных пятен веяло негативом, и я почти не сомневалась в том, что они обозначали. Даже если б я очень понадеялась на то, что это не так, правду оно не отменяло.

Пальцы болезненно жгло. Я позволила себе окунуть их в темные пятна и вздрогнула, чувствуя, как мрак буквально заползает мне под кожу. Ощущения были не из приятных, но я не спешила разрывать контакт, потому что надеялась узнать что-то еще.

Эта карта что-то отображала.

Понимать бы, что именно…

Я пыталась отыскать в светящихся точках какую-то закономерность и наконец-то вспомнила, что именно они мне напоминали. Прищурилась, пытаясь вызвать в памяти нужный мыслеобраз. Осознание, что же это, заставило меня вздрогнуть и даже отступить на полшага от карты. Я врезалась в спину Себастьяна и зажмурилась.

— Черт.

— Что такое?

— Видишь точки? Это разнарядки. Выполненные разнарядки, самые свежие. А этот мрак… Не знаю.

Себастьян крепко обнял меня за плечи. Он, кажется, уже что-то осознал. Возможно, разобрался в природе этого мрака, стремительно расползающегося по округе. Мне хотелось бы тоже что-то понять, но, увы, без шансов. Я смотрела на карту и все задавала себе вопрос, что именно она отображает. Невыполненные разнарядки?

Наверное, они показывались бы такими же точками, только погасшими, темными.

— Любовь разгоняет мрак, — наконец-то промолвил Себастьян, очевидно, примерно понимая, что именно за карта оказалась перед нами. — Если любви не будет, чернота поглотит все, и магия умрет. Справедливая магия. Останется только то, что позволили украсть.

— Господи…

— Да, ситуация не из лучших. Но ты сделала все, чтобы её исправить. Смотри, как светится столица. А мы вот тут.

Дом богини любви светился яркой точкой. Я всматривалась в него с нескрываемым восторгом. Свет был таким ярким, что почти резал глаза, но ничто не могло заставить меня отвести глаза.

— Красиво, — наконец-то выдохнула я. — И вселяет надежду. Но только этого слишком мало, чтобы все исправить. Сколько же вреда творила Эдита, чтобы довести до такого состояния?

— Ты зря винишь в этом только её.

— Думаешь?..

— Знаю, — покачал головой Себастьян. — Я ведь не первый год работаю. Эдита, конечно, ничего не делала, и купидоны её — те ещё вредители, ничем не занимались. Но она не убийца и не преступница мирового масштаба. Скорее… У неё был