Анен коротко ввел его в курс дела. Целитель поставил свой табурет рядом с постелью Сяньли и снял с плеча суму. Мгновение он посидел спокойно, изучая пациента, затем хлопнул в ладоши, поднял лицо, закрыл глаза и вознес молитву Исиде, чтобы она направляла его руки и помогла излечить женщину перед ним. Затем, наклонившись вперед, он положил руку на лоб Сяньли и кивнул самому себе. Потом повернулся к Артуру и спросил, что жена ела в последнее время.

— Почти ничего, — ответил Артур, а затем перечислил те несколько фруктов, которые Сяньли съела у него на глазах. — Вы полагаете, это отравление?

— Это наиболее вероятная причина, — ответил целитель. — Чужестранцы часто страдают, впервые попадая на нашу землю. Не стоит беспокоиться. Это пройдет.

— Это очень хорошо, — с облегчением произнес Артур. Он взглянул на жену, которая так и лежала, прикрывая глаза рукой. — Что мы можем сделать сейчас, чтобы ей было поспокойнее?

— Я дам ей воды, смешанной с медом и сливовым соком, — ответил Хепри. — И приложите влажную ткань ко лбу и к ногам, чтобы унять огонь в крови.

Совет показался Артуру вполне здравым. Анен поговорил с целителем, и тот ушел за нужными вещами. Верховный жрец обратился к Артуру:

— Я оставлю вас ненадолго. Надо предупредить Шошенка, чтобы готовился заменить меня на встрече с фараоном.

— Благодарю за заботу, друг мой, — сказал Артур. — Но ты не обязан этого делать.

— Мы уже все решили, — ответил жрец.

Он ушел, а Хепри вернулся с медовой водой и напоил пациентку. Сяньли выпила, сколько смогла, а потом пожаловалась, что ее клонит в сон. Артур перевел ее слова целителю. Тот кивнул, сказав:

— Это к лучшему. — Он поднялся, взяв свой табурет. — У меня там еще человек со сломанной рукой. Когда закончу с ним, вернусь.

— Да, да, идите, — сказал ему Артур. — Я останусь с ней до вашего возвращения.

Артур уселся рядом с больной женой. Время от времени он мочил тряпицу и клал ей на лоб. Сяньли то засыпала, то просыпалась. Когда она проснулась в очередной раз, Артур подал ей медовой воды, но женщина смогла сделать не более двух глотков.

— Где у тебя болит? — спросил он, принимая из слабых рук чашку.

— Шея болит, — сказала она сухим хриплым голосом. — Изнутри.

— А-а, горло, — догадался Артур.

— Да.

— Вот Хепри вернется и посмотрит.

— Прости меня, муж. — Она слабо улыбнулась. — Я тебя разочаровала.

— Ничего подобного! — запротестовал Артур. — Я люблю тебя, Сяньли. Ты никогда и ничем не сможешь меня разочаровать.

Так прошел остаток утра. Целитель Хепри вернулся в полдень и приготовил новую порцию меда со специями, разбавленную небольшим количеством миндального молока, чтобы облегчить боль в горле. Однако лихорадка не уменьшилась. Не стало Сяньли лучше и к вечеру. Тогда целитель ушел и вернулся со своим отцом, тоже целителем. Они долго советовались. Старший поднял безвольную руку Сяньли, подержал ее некоторое время и осторожно положил на грудь женщине. Они еще немного поговорили, а затем Хепри встал и вышел на улицу, где возле дверей ждали Артур и Анен.

— Дело не в испорченной пище, — озабоченно сообщил целитель.

— А что же это тогда? — спросил Анен.

— Отец уже видел подобное, — ответил Хепри. — Это лихорадка. Обычно она поражает детей.

— Так. И что с ней делать? — спросил Артур.

— К сожалению, лекарства от нее не существует. Мне жаль.

— И что? Пусть все идет своим чередом? — Взорвался Артур. — Так не пойдет!

— Ей не будет больно. А мы будем молиться, чтобы боги послали выздоровление. — Целитель с сочувствием положил Артуру руку на плечо. — Мне жаль.

Анен знаком отпустил целителя и повернулся к Артуру.

— Идем, друг мой. Тебе надо поесть.

— Мне не до еды, — вздохнул Артур. — Лучше побуду здесь.

— Впереди у нас трудная ночь. Ладно. Я прикажу, чтобы еду тебе принесли сюда.

Вскоре Анен вернулся с небольшой группой жрецов. Они принесли миски с едой, споро расставили ее на низком столе и положили на пол циновки для сидения.

— Я распорядился принести жертву в храме за здоровье твоей жены, — сказал Анен. — Обряд свершится на восходе луны.

— Спасибо, — сказал Артур.

Они молча поели вместе, впрочем, Артур скорее перекладывал еду с места на место, чем ел. Он то и дело смотрел на дверь. Темнело. На вечернем небе одна за другой загорались звезды. Когда темнота сгустилась настолько, что уже нельзя было разглядеть хоть что-нибудь, пришли двое молодых жрецов с факелами. Их вставили в железные подставки по обе стороны от двери гостевого дома.

Настала ночь. Изредка из комнаты выходил то один целитель, то другой, просто чтобы размять ноги и попить. Все это время Артур сидел рядом с женой. Она спала беспокойно. Артур отирал лицо Сяньли, шею и ноги холодной водой, но это приносило все меньше облегчения телу, горевшему в лихорадке.

Ближе к полуночи начались провалы в сознании. Сяньли стонала, иногда вскрикивала во сне, но разобрать что-либо было невозможно. Просыпаясь, она старалась встать и, похоже, уже не понимала, где находится. Артур, подавляя все растущий страх, старался успокоить ее.

Врачеватели старались чаще поить больную и менять влажные тряпки. В последний раз, когда она выпила воды с медом, ее вырвало, и больше она уже не пила. Ночь тянулась и тянулась. Сяньли бил озноб. Иногда дрожь становилась настолько сильной, что Хепри приходилось руками сжимать ей челюсти, иначе она могла сломать зубы.

Дрожь становилась все сильнее, и Артур было решил, что это хороший признак, однако Хепри сказал:

— Ее силы иссякают. Внутренний огонь пожирает ее.

Артур беспомощно наблюдал, как дыхание жены становится все более поверхностным и прерывистым. Она перестал потеть. Глубоко вздохнула. Грудь поднялась и опала. Больше Сяньли не дышала.

Артур не сразу понял, что произошло, а потом, когда до него дошло, что Сяньли ушла, никак не мог смириться с окончательностью приговора. Конец наступил быстро и так незаметно, что он все еще полагал, что кризис позади. Он совершенно не был готов к тому, что она может не выжить. Сейчас, ничего не понимая, он просто