по гнусным слухам, написанный еще при жизни генсека, «Об увековечивании памяти Л. И. Брежнева». По стране прокатилась волна переименований улиц, площадей и целых городов. Колыбель октябрьской революции никак не могла остаться в стороне, и одну из площадей города, Красновардейскую, переименовали в площадь Брежнева. А чтобы оставшимся в живых красногвардейцам не было так обидно, Новочеркасский проспект на Малой Охте переименовали в Красногвардейский. Следом потянулась цепочка дальнейших переименований, но это уже другая история. Немного удивил выбор городских властей: Красногвардейская площадь еще с 70-х годов была проклятием всех питерских автомобилистов и золотой жилой для гаишников. Идиотская схема организации движения приводила к неизбежным нарушениям правил, массе дорожных происшествий и часовым пробкам, и это уже в те годы, когда лишь единицы имели собственные автомобили. При любой возможности все старались ее объезжать стороной. Но никто возражать не стал, усмотрев в этом выборе какой-то особый смысл. Казалось, что именно так будут дольше и крепче вспоминать покойного. Вскоре незаметно на тротуаре у обувного магазина появился невзрачный гранитный памятник. В сети случайно наткнулся на фотографию тех лет.

Надпись на нем кратко сообщала, что площадь названа в честь видного, выдающегося и т. д. Все было более чем скромно. И вот что показалось странным: до этого в газетах писали, что на площади будет установлена гранитная стела, размером соответствующая масштабу личности покойного, а тут фактически какой-то простой кладбищенский обелиск. Загадка несколько лет не давала покоя, все время, пока в стране шла чехарда со сменой генсеков, с бесконечными похоронами и трансляциями Лебединого озера. До прихода к власти Горбачева, когда площади вернули ее первоначальное название, а памятник убрали так же без лишнего шума. А как в те годы можно было найти ответ на вопрос? Написать в газету, например в «Ленинградскую правду», спросить: «Почему?» Рискованно, наверняка у соответствующих органов был заготовлен ответ, что скромный вид памятника соответствует природной скромности вождя. А также встречный вопрос, может быть, у вас есть другое мнение? Никогда, другого мнения быть просто не могло. Но вся страна знала о небольшой человеческой слабости дорогого Леонида Ильича, о его любви к различным подаркам и наградам. И Великий город вполне мог бы не поскупиться на последний подарок великому человеку.

Ответ обнаружился случайно. Уже в конце 80-х, на закате горбачевского периода, познакомился я с человеком, работавшим в тот скорбный год, год кончины бессменного генерального секретаря КПСС, водителем на заводе монументальной скульптуры. В прошлом – убежденный коммунист, член КПСС, чьи идеалы были убиты перестройкой и новым мышленьем. Работали мы с ним на «Скорой», я врачом, он водителем. Проезжая как-то по площади, которой к тому времени уже вернули название Красногвардейская, он завел разговор:

– А ты ведь с Охты?

– Ну да, местный.

– Помнишь, тут на площади обелиск стоял в честь Брежнева?

– Конечно, помню.

– А знаешь, почему он такой маленький, как обрубок? И расколот пополам? Могу рассказать.

Трудно было поверить в удачу, неужели этот вопрос перестанет быть загадкой?

– В общем, слушай. Я тогда на заводе Монументскульптура на грузовике работал, камни возил. У нас как было? Добудут такой солидный кусок гранита, где-нибудь в той же Карелии, и тащат в Москву. А оттуда уже по всей стране развозят. Нужно, допустим, у нас какой-нибудь памятник замандячить, его обратно везут, из Москвы в Питер. И вызывает как-то меня директор:

– Тебе, говорит, как коммунисту ответственное задание. Нужно кусок красного гранита из Москвы привезти, для памятника, сам знаешь кому. Смотри, не подведи, мы на тебя надеемся. Дали мне автомобиль «Краз», знаешь такое чудо? В народе назывался «Лаптежник», с деревянной кабиной. Холодно, двери не закрываются, крейсерская скорость – 40 км в час. Дали напарника. Напарник, похоже, только вчера с трактора слез, за руль грузовика еще не садился. Ну ладно, собрались, поехали. До Москвы добрались за пару дней, загрузились. Камень такой, ничего, солидный, с трудом в кузов вошел. Поехали. Едем мы, значит по Валдаю, а там дорога вверх-вниз. И вот катим с горки, начинаю притормаживать – хрен, не держат тормоза. Первую включаю, торможу, а машина все разгоняется. А внизу мостик, и мне сверху он кажется размером с коробок, и кажется, не попаду я в него. И тут мой напарник от страха ручник дергает, идиот, машина тормозит, а я чую, камень пошел, и сейчас он нам кабину снесет к такой-то матери. И сделать ничего уже не могу. Только кричу напарнику, прыгай, и сам из дверей вылетаю. Хорошо, раннее утро, дорога пустая. Краз наш в кювет, камень сносит кабину, на землю и пополам… Все, думаю, пиздец, и чего делать – не знаю. Хорошо, рядом какой-то поселок, совхоз. Местные, крановщик с бульдозеристом за пару бутылок Краз из канавы вытащили, камень подняли, погрузили, стянули тросом. Мы кабину отмыли, сам понимаешь, обосрались оба, новой фанерой оббили, поехали. Денек пришлось задержаться, чтоб на завод приехать в пятницу, к вечеру. Зачем? А, не понимаешь! Пятница, рабочий день закончен, у нашего крановщика уже пара стаканов во лбу. Мы к нему: «Разгружай!» Он ни в какую. Да ты чего, говорим, задание партии, а мы тут до понедельника сидеть не собираемся, давай, выгружай. Налили ему еще. Ну он с пьяных глаз с одной стороны трос как следует не закрепил, потянул, край поднял, камень хуяк и, естественно, пополам. Крик, начальство с ума сходит, а мы молчим, извини, брат, не оправдал, теперь думай сам, как быть.

– Ну и чем закончилось?

– Чем закончилось? Замяли это дело быстро. Крановщику ничего, а нам дали премию и велели помалкивать, а половину от камня быстренько распилили, и начальство его себе на памятники по кладбищам растащило, и не только наше начальство, но и городское. Все довольны были, еще бы, красный гранит, дорогой. На всю семью хватит. Ну а то, что осталось, на вид так раза в два меньше, чем каждый из обломков, поставили на площади, помните, люди, дорогого нашего Леонида Ильича. А сейчас убрали. Наверняка тоже кто-то спер для своей родни.

13 ноября – Международный день слепых. Ребята на работе решили поздравить бабушку – нашего невропатолога. Отговорил, не праздник. Во-первых, ну не так уж чтоб она совсем слепая. Контуры различает, свет-тень, летит на огонек. При непосредственном контакте с листом бумаги даже читает через увеличительные стекла. От этого кончик носа все время испачкан. Когда прикуривает – пользуется исключительно спичками. У спички пламя горячей, чем у зажигалки, легче подносить сигарету, ориентируясь на тепло. И если случайно положит коробок на стол,