да и прочих общих знакомых, которые свои психическое здоровье не сберегли. А проще говоря, попали в сумасшедший дом. Пятеро еще в процессе учебы, некоторые там поселились навсегда. Конечно, не считая тех, кто попал туда по доброй воле, выбрав своей специальностью психиатрию.

Вспомнили одного нашего однокурсника. Вернее, нашим однокурсником он был первые четыре года, пока не попал в психиатрическую больницу. Но благодаря связям родителей, ему удалось ему избежать диагноза «шизофрения», который в те годы навсегда закрывал доступ к медицинскому образованию. Год просидев в академическом отпуске, парень институт все-таки окончил. Трудился невропатологом, написал и защитил диссертацию, став кандидатом наук. Думали, работает ли он или уже закончил полным распадом личности. После последней моей с ним встречи второе более вероятно. Но оказалось, что нет, работает, трудится в одной частной клинике. Из любопытства посмотрели сайт клиники, почитали отзывы. Отзывы, понятное дело, положительные, благодарные пациенты пишут: «Доктор нас полностью удовлетворил». Иные, отмечая высокий профессионализм, чуточку сожалеют об отсутствии у врача сострадания и внимательности, но какого сострадания и взрыва эмоций можно требовать от человека с тяжелой шизофренией? У которой эмоциональная тупость, один из первых симптомов.

А последний раз я ним общался по телефону, лет где-то 15 назад.

Пришлось мне в те годы сидеть на телефоне в качестве консультанта на центральной станции «Скорой помощи». Работа адская, приходилось сутки сидеть в закрытой комнате, отвечая на звонки полубезумных врачей неотложки. Выйти было можно только с разрешения ответственного врача, отпросившись по нужде. Если получал разрешение, ответственный врач кричал на весь зал приема вызовов:

– С кардиологом пять минут не соединять, он пошел в туалет! И человек пятьдесят диспетчеров смотрели на тебя, как ты идешь по проходу между их пультами.

В комнате тогда сидели еще двое: психиатр и невролог. И если у нас с неврологом еще была свободная минута-другая, мы могли выйти покурить, то телефон у психиатра, даже два телефона, звонили не переставая. Если просто не брать трубку, через минуту прибегал ответственный врач с вопросом:

– Что случилось? Почему не отвечаешь? Каждый из них придумывал способы, как устроить себе маленький перерыв. Например, если звонили одновременно двое больных, поделиться своими заботами, то один из врачей, послушав обоих, говорил, что ваш случай крайне трудный и сейчас с вами будет говорить старший консультант. После чего соединял две телефонные трубки, микрофоны с наушниками и уходил. Самое странное, звонившие чаще всего находили общий язык и могли беседовать часами. И придраться к врачу было нельзя, обе линии заняты, доктор – молодец, консультирует сразу по двум телефонам.

У других были свои клиенты, знакомые пациенты, постоянно звонившие во время их дежурств, как-то узнавая график. И доктор подолгу с ними беседовал, а чаще всего просто клал трубку на стол, больному надо было просто выговориться, поделиться своими проблемами, и не только со здоровьем, а слушают его или нет, не важно. Иногда доктор отвечал:

– А чего, Матвеевна, звонишь? А, телевизор сломался… Понятно. Слушай, а давай я тебя в психушку на полгода определю, полежишь, пенсию подкопишь. Выйдешь, новый телевизор купишь. Не хочешь? Ну тогда ничем не могу помочь, я телевизоры чинить не умею.

Иные любили поговорить с интересными людьми, дать совет.

– Что вы говорите, зять пьет? Хорошо, а где зять? А в Костроме, понятно. А сами-то вы сейчас где? В Твери? И так что же вы от меня хотите? Консультацию? Хорошо, сейчас я вам дам консультацию. Это будет суперконсультация. Это будет круче, чем «Письма издалека». Кто издевается? Я издеваюсь? Хорошо-хорошо, я понимаю, что вы готовы ответить на все мои вопросы. Тогда вопрос первый: а какой у него эпигастральный угол? Не знаете? А почему тогда обещаете ответить на все вопросы? Я над вами не издеваюсь, могу дать совет: сварите ему горячих щей. Как вы их привезете, это ваши проблемы.

Другой был краток:

– Водкой болеет? Вооружается? Вызывайте милицию. Сюда больше не звоните.

Масса казусов случалось, когда люди по привычке набирали «03» с мобильника, зарегистрированного в Петербурге. Где бы ни находился звонивший, его выносило на Санкт-Петербургскую «Скорую помощь». Порой было весело, иногда диалог звучал так:

– Говорите, ваш капитан топором палубу рубит, якобы в трюме дети тонут? Вы, значит, уже второй месяц в порту на ремонте стоите? А сколько он пил? Пока стоите, так все время и пил? Хорошо, приедем, записываю адрес. Торговый порт… Причал номер… Да вы что, у нас в порту нет такого причала… Вот так нет. Ах, вы в Амстердаме.

Интересно, вызывающий действительно думал, что из Питера в Амстердам приедет «Скорая», или просто не заметил, что диспетчера Амстердамской «Скорой помощи» с ним разговаривают по-русски?

Чаще всего сидел с нами невролог, законченный маньяк, который почему-то утверждал, что наличие у человека такой профессии, как врач-невролог, спасает его от всех психических заболеваний. И что среди неврологов нет и не может быть ни одного умалишенного. И сколько мы ему ни доказывали обратное, и психиатры говорили, что, поверь, тебе самому давно пора к нам, не верил. Я рассказывал, что до знакомства с ним знал семь невропатологов, больных психически, и что у всех семи подтвержден диагноз. Шестеро больны маниакально-депрессивным психозом, из них пятеро маньячат, а у одной преобладает депрессивная фаза. Можешь сходить к ней на работу, сам убедишься, когда послушаешь, какие грустные песни она поет в курилке и сама от своей песни плачет. И один был шизофреник, чей диагноз тоже сомнений не вызывает. Но все о своей болезни знают, все лечатся и вполне успешно трудятся. В общем, было невозможно его тезис опровергнуть, доказать ему обратное. Что, скорее всего, наоборот – предрасполагает.

И как-то вечером звонок. Слышу, как психиатр по телефону задает вопросы, попутно заполняет карточку вызова:

– Так, что за клиника?… Хорошо. Адрес… Говорите, доктор себя странно ведет? И в чем эта странность… Сколько-сколько?.. Вы чего, у вас врач стоит посреди коридора с распятием в зубах уже четыре часа и вы только позвонили?.. И чем объясняет?.. Молчит?.. А вы-то почему не звонили? Понятно, вам домой пора, клиника закрывается… А так бы наверное еще бы стоял и стоял?.. Как фамилия доктора?

И неожиданно слышу я фамилию своего знакомого. Говорю психиатру:

– Когда врач туда подъедет, передайте, чтоб мне позвонил, может, я чем смогу помой, я этого кадра давно знаю. Через час врач, приехавший в эту мастерскую здоровья, звонит, просит меня к телефону. Хочет уточнить детали. Рассказываю, что пацан еще в институте чудил. Первый раз заметили, когда он не пришел