Шрифт:
Закладка:
Антарктика представляет собой невероятную по схожести условий существования среду для подготовки длительных миссий на Марс и в другие места дальнего космоса. Основная профессиональная проблема таких миссий – межличностные конфликты и связанная с ними психосоматика: станции – это небольшие закрытые сообщества со стрессовыми условиями труда, где сотрудники изо дня в день работают и живут с одними и теми же людьми. В равной степени дезориентирующее солнце летом светит 24 часа в сутки, а зимой наступает темнота, которая также продолжается 24 часа в сутки. Во время долгой зимней ночи распространенными проблемами являются депрессия и алкогольные эксцессы.
Я невероятно рад услышать, что коллега порекомендовал мне поработать директором-основателем и главным медицинским сотрудником Центра арктических медицинских операций (Center for Polar Medical Operations) Техасского университета. Несмотря на причудливое название, в обязанности Центра входит медицинская проверка будущих участников освоения Антарктики, поддержание их «в рабочем состоянии» средствами телемедицины, а также найм медицинских работников для укомплектования тамошних медицинских точек. Приятное дополнение к работе – посещение своих сотрудников и визиты на все три станции и в некоторые полевые лагеря.
Приступив к работе, я отправляюсь в Антарктиду и получаю возможность восхищаться ледникам, от которых в полярных водах отрываются огромные глыбы голубовато-зеленого льда, стоять среди огромных колоний пингвинов и плавать на лодке рядом с китами, выпрыгивающими из воды. Разбиваю лагерь на ледяном шельфе, пролетаю на вертолете через облака пара, поднимающиеся с вершины горы Эребус[372] – самого южного действующего вулкана в мире, и хрущу по снегу на станции «Амудсен-Скотт». Экстремальная погода за стенами станций напоминает мне об Эвересте, хотя здесь намного холоднее.
Мои отношения с Мини развиваются в геометрической прогрессии по мере того, как мы проводим все больше времени вместе. Понимаю, что она – самая необычная женщина, которую я когда-либо встречал, и идеальная пара для меня. Я влюбден в нее, она нравится моим родителям, и даже мои дети думают, что она классная. Ей тоже пришлось пережить развод. Мы начинаем говорить о том, чтобы жить вместе, и я чувствую, что у нас очень много общего, кроме цвета кожи. У нас даже есть общая Антарктида!
Будучи аспирантом, Мини была там в рамках программы поиска метеоритов в Антарктике ANSMET[373]: при финансовой поддержке NASA и Национального научного фонда полевые команды каждое лето в Южном полушарии обходили районы, покрытые голубым льдом, в котором застревают метеориты. Последние там легче обнаружить, потому что земные породы, как правило, со временем тонут во льду; если в толще виден кусок темного камня, то, скорее всего, это камень из космоса. Находки достаточно ценны, чтобы оправдать трудные условия работы ANSMET: сотрудники экспедиций обычно привозят с собой несколько сотен метеоритов за полевой сезон.
Как старший преподаватель и всемирно известный эксперт по метеоритам, Мини получает приглашение в 2-месячную экспедицию по Антарктике. По счастливой случайности, у меня также запланирована командировка в Антарктиду.
Если все пойдет по моему постоянно меняющемуся плану, я мог бы просто встретиться с Мини на станции «МакМердо», когда она вернется со своей командой после 6-недельной экспедиции «на лед». Наша встреча не гарантирована, учитывая возможные задержки из-за погоды и частые проблемы с оборудованием. Лучшее, на что мы можем надеяться, это примерно 48 часов, проведенных вместе, прежде чем я покину «МакМердо» и полечу на север на самолете LC-130 ВВС Национальной гвардии США.
Вскоре Мини с командой из 7 человек отправляется в свою экспедицию на Антарктическое плато, где на высоте более 10 000 футов температура воздуха почти исключительно минусовая. В поисках метеоритов она объезжает поля голубого льда на снегоходах. Мы несколько раз разговариваем по спутниковому телефону, и я могу сказать, что она в своей стихии. Она рассказывает мне, что их группа собрала более 300 метеоритов, и это потрясающее путешествие с любой точки зрения.
Прилетаю в «МакМердо», делаю свое дело, а вечером с нетерпением жду Мини. Лежа на верхней койке в комнате общежития, смотрю в запорошенное окно, пытаясь разглядеть ее силуэт. Я устал, глаза слипаются – сейчас примерно 4:00 утра по местному времени, но вокруг светло (полярный день), и я мотаю головой, чтобы не заснуть. Даже в этот час по улице ходят люди.
В конце концов, я вижу четырех человек в красных парках, идущих по грунтовой дороге к общежитию и несущих тяжелые сумки. Я просто знаю, что это она и ее товарищи, поэтому поспешно набрасываю на плечи подходящую к данному случаю красную куртку и выхожу наружу. Начинает падать снег, что необычно для этого времени (антарктическое лето), он девственно чист и красив, а небо серо и облачно. Очень хочу встретиться с ней.
Мини замечает меня, останавливается, бросает свои сумки и бежит ко мне. Делаю то же самое. Вокруг будто звучит «Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»» Чайковского. Когда мы встречаемся, крепко обнимаю ее. Она уже несколько недель в поле, забыла, что такое ванная, но выглядит потрясающе красивой. Ее глаза словно шепчут мне, как сильно она скучала. Она рассказывает, что их самолет был перегружен оборудованием, из-за чего задержался. Она волновалась, что мы не сможем встретиться. Но как же приятно ее видеть! Я больше не хочу с ней расставаться надолго.
На следующий день нас приглашают на специальное мероприятие на близлежащую базу Скотт: исследовательскую станцию «Киви» посещает премьер-министр Новой Зеландии. Это так необычно: на сцене работает панорамная камера для сервиса Google Street View, смонтированная на рюкзаке!
Нам есть о чем поговорить. Я соскучился по ней, по ее улыбке и смеху, и не хочу, чтобы этот день кончался.
«Пойдем, погуляем перед сном».
«Ну, не знаю…»
«Почему нет? Пройдемся к Хижине Скотта![374]».
Домик, известный как «Хижина Скотта» или «Хижина Дискавери» – главная достопримечательность «МакМердо», построенная британским исследователем Робертом Фэлконом Скоттом при основании базы в 1902 году.
«Ты уверен? Уже очень поздно…» – она зевает, трет глаза.
«Ну давай, так надо!»
Она поддается, и мы тащимся по мягкому одеялу из только что выпавшего снега к старой деревянной хижине, расположенной
