Стрелка на спидометре начинает ползти вниз, но гормональный шторм в моей крови отчаянно требует дополнительного допинга для остроты ощущений. В конце концов, все копы в округе давно превратились в плотоядных тварей, и штраф за нарушение правил нам никто не выпишет.

— Прибавь газ, — мой голос звучит совсем хрипло, ведь во рту давно пересохло.

— Ты ненормальная, — он усмехается шире, но подчиняется беспрекословно и резко вдавливает нужную педаль в пол.

Мощный мотор отзывается из-под капота утробным рычанием затаившегося хищника, стрелка спидометра взвивается до отметки в сто тридцать. Резко возросшая скорость будоражит кровь адреналиновым всплеском, а ощущение враз напрягшегося члена под моей ладонью окончательно срывает чеку. Одним резким движением тяну вниз язычок молнии и расстёгиваю пуговицу — тяжело дыша от плохо сдерживаемого возбуждения, Торп немного приподнимается, помогая мне стянуть его джинсы вместе с боксерами до колен.

Машинально облизываю губы, ощущая требовательную тянущую тяжесть внизу живота, а потом пододвигаюсь к самому краю пассажирского сиденья, перегнувшись через коробку передач — и пальцами обхватываю напряжённый член у основания. Несколько плавных движений вниз и вверх заставляют доморощенного героя глухо застонать и на мгновение зажмуриться от удовольствия.

Этот низкий звук резонирует в моём теле, воспламеняя все нервные окончания. Возбуждает до предела. Побуждает к более активным действиям.

Ксавье убирает с руля правую руку и кладёт мне на шею, притягивая к себе и принуждая наклонить голову. Делаю глубокий вдох как перед прыжком в ледяную воду — а долю секунды спустя склоняюсь над ним и касаюсь губами головки члена. Погружаю в рот совсем немного, старательно обвожу языком каждую венку. Широкая мужская ладонь перемещается мне на затылок и властно надавливает, заставляя сильнее разомкнуть губы и углубить проникновение. От подобного проявления грубости между бёдер становится совсем мокро, а тугие внутренние мышцы отчаянно сжимаются вокруг пустоты.

Член скользит вдоль языка, и очень скоро головка упирается мне в горло — невольно закашливаюсь и стараюсь дышать через нос, чтобы подавить рвотный рефлекс.

Когда первоначальный дискомфорт немного отступает, я начинаю двигать головой, выпуская напряжённый член изо рта практически полностью и тут же вбирая обратно.

Торп отзывается на каждое моё движение приглушённым стоном, но всё же сохраняет относительное самообладание — по крайней мере, ему хватает выдержки вести машину достаточно аккуратно, чтобы объезжать многочисленные неровности на асфальте.

А вот мне выдержки не хватает.

Возбуждение становится почти болезненным.

Я настолько сильно хочу ощутить его внутри себя, что меня буквально трясёт от неконтролируемого животного желания.

Вдобавок в салоне жутко неудобно, и всего через несколько минут мышцы на шее затекают, не позволяя с должным усердием продолжать упоительный акт грехопадения. Поэтому я отстраняюсь, выпуская член изо рта.

Хренов герой пытается удержать меня на прежнем месте, но я ловко выворачиваюсь из железной хватки его руки.

— Отодвинь сиденье подальше, — командую я совсем севшим голосом, больше не имея никаких сил ждать. — Но не вздумай тормозить.

Очевидно, Ксавье полностью разделяет моё нетерпение — поэтому без лишних слов нащупывает рычаг сбоку и отодвигает водительское сиденье назад до упора.

Окончательно наплевав на безрассудность подобной идеи и на любые доводы разума, я решительно перебираюсь к нему на колени. Пытаясь устроиться поудобнее, случайно задеваю руль, отчего джип немного заносит на извилистом серпантине шоссе — но Торпу удаётся сохранить управление и не вылететь на обочину. Что ж, похоже, его водительские навыки на достаточно высоком уровне, а это значит, что мы можем продолжить без особого риска получить премию Дарвина за самую нелепую смерть.

На долгие прелюдии абсолютно нет ни времени, ни желания. Поэтому я торопливо отодвигаю в сторону узкую полоску насквозь промокшего нижнего белья, сжимаю пальцы вокруг основания твёрдого члена и направляю его внутрь изнывающего тела. Неистово пульсирующие мышцы податливо расступаются, и глубина проникновения мгновенно прошибает меня тысячевольтным разрядом тока.

Делаю несколько хаотичных движений бёдрами, стараясь приноровиться к неудобной позе — разумеется, на водительском месте недостаточно пространства для двоих.

Одно моё колено упирается между сиденьем и бардачком, другое — в узкую щель между сиденьем и дверью. Без синяков дело однозначно не обойдётся, но прямо сейчас мне тотально наплевать на любой дискомфорт.

Спустя пару минут мне удаётся отыскать наиболее подходящий темп — не такой быстрый, как хотелось бы, но достаточно приятный, чтобы с искусанных губ начали раз за разом срываться протяжные стоны. За скоростью автомобиля я уже не слежу, но Торп явно сбросил газ, и джип вяло ползёт у самого края обочины. Свободная рука доморощенного героя перемещается мне на задницу, грубовато стискивая ягодицы и контролируя ритм моих движений на члене. Тесное пространство салона заполняют стоны в унисон, сбитое в ноль дыхание и влажные пошлые звуки от соприкосновения объятых жаром тел.

В поисках точки опоры мои ладони ложатся ему на плечи, ногти беспощадно впиваются в кожу, оставляя красноватые следы в форме полумесяцев. Губы скользят вдоль шеи Ксавье, щедро осыпая смазанными поцелуями и хаотичными укусами — а когда мои зубы смыкаются в том месте, где под разгорячённой кожей лихорадочно бьётся сонная артерия, хренов герой резко ударяет по тормозам.

Внедорожник останавливается посреди дороги как вкопанный, и я быстро нащупываю рычаг переключения передач, переводя его в режим парковки.

Теперь нас уже ничего не сдерживает.

По венам будто бежит жидкий огонь, все мысли испепеляет сокрушительный пожар возбуждения, а стремительно нарастающая внутри пульсация окончательно срывает мне крышу. Руки Торпа скользят по изгибам моего тела, вызывая самый настоящий фейерверк невозможно ярких ощущений.

Он подаётся бёдрами мне навстречу, отчего темп толчков становится более быстрым и грубым — и всего через несколько минут меня неожиданно накрывает оргазмом. Тугие влажные мышцы трепетно сжимаются, обхватывая член плотным кольцом, а из горла вырывается особенно громкий протяжный стон. Острота чувств ошеломляет настолько, что я позволяю себе недопустимую слабость — прижимаюсь к нему всем телом, запечатлев почти нежный поцелуй на взмокшем виске.

Впрочем, Ксавье тоже хватает совсем ненадолго — бурлящий в крови адреналин неизбежно делает своё дело. Спустя пару десятков хаотичных движений он до сладкой боли стискивает мои бёдра, принуждая насадиться максимально глубоко. А мгновением позже тянет меня вверх, заставляя приподняться и отстраниться — сквозь блаженный дурман остаточного удовольствия я смутно чувствую, как брызги тёплой жидкости расплёскиваеются по всему низу живота.

Несколько минут уходит на то, чтобы восстановить сбившееся дыхание, унять бешеный сердечный ритм, привести себя в относительное подобие порядка и одеться.