войск, показалось, что разворачивается не менее двух дивизий, а уж что себе вообразили турки и подумать страшно. Страшная суета поднялась в лагере: бойцы метались туда-сюда, офицеры пытались навести порядок, и вроде что-то получалось: позиции на валу и в укреплениях стали наполняться солдатами.

На нашей стороне в поле слышались команды, и повинуясь командирам солдаты строились в штурмовые колонны, а батарейцы выставляли свои орудия на назначенные места.

Машина войны пришла в действие и собиралась продемонстрировать свою всесокрушающую мощь. Наконец войска на поле урядились, во главы колонн вышли знамённые группы, развернулись знамёна, зарокотали барабаны.

— Ваше высокоблагородие, командир флотилии сообщает, что неприятельский отряд рассеян артиллерийским огнём.

— Благодарю за добрую весть. — кивнул Суворов — Что же, господа, не пора ли нам послать парламентёра с предложением сдачи? Генералу или штаб-офицеру невелика честь делать сие, а штаб офицеру будет самое милое дело. Лейтенант, не откажешь съездить к туркам, дабы принять капитуляцию?

Младший лейтенант с готовностью вытянулся

— Передай туркам, что офицерам гарантируется уважительное отношение и личное оружие. Нижним чинам будет разрешено холодное оружие. После окончания войны все они отправятся домой. Добавь, что твои слова может подтвердить бейлербей-паша Мухаммад Керим, бывший комендант Ачи-кале, он в моём автобусе.

Младший лейтенант в сопровождении трёх солдат, один из которых держал белый флаг, двинулся было к вражеским укреплениям, но Суворов его остановил:

— Голубчик, берите автомобиль, на нём и поезжайте. Так будет внушительнее.

Мы со своего наблюдательного пункта видели, как грузовик со стоящими в кузове офицером и солдатами подъехал у турецким позициям, и ненадолго остановился. Затем с той стороны прискакал всадник, перед грузовиком раздвинули рогатки и он покатил к площадке, на которой стояли офицеры. Машина остановилась чуть ниже площадки, но лейтенант заговорил с турками не сходя на землю, так что находился с ними на одном уровне.

— А лейтенант-то изрядный дипломат. — проговорил кто-то из офицеров стоящих позади нас.

— Верно! — поддержал я — Правильно выбранная позиция на переговорах зачастую обеспечивает превосходство над противной стороной.

— Вам ли, как артиллеристу этого не знать? — улыбнулся Суворов — Однако что там происходит?

А происходило нечто любопытное: старший из турецких офицеров и ещё трое чином поменьше, по опущенной с грузовика лесенке поднялись в кузов. Машина тронулась в обратный путь, по пути к ней присоединился маленький — в два десятка сабель — отряд всадников.

— Кирилл Афанасьевич, распорядитесь, чтобы автобус с бейлербеем подали поближе. Наверняка их командир решил удостовериться в правдивости сведений.

Посыльный убежал и вскоре, приминая выгоревшую траву широкими деревянными, окованными железными полосами колёсами, подъехал автобус. Бывший комендант Очакова вышел сам, без просьб и напоминаний. Подойдя ближе он стал оглядывать турецкие укрепления, должно быть пытаясь оценить насколько они готовы к отражению атаки. Из-за расстояния видно было недостаточно хорошо и генерал покосился на подзорные трубы суворовских штабистов, но те не догадались предложить, а турок не стал просить.

Я шагнул к турку и протянул ему чехол с биноклем:

— Ваше высокопревосходительство, воспользуйтесь моим биноклем.

— Благодарю. — кивком обозначил поклон тот.

Чехол он повесил на шею, а бинокль поднёс к глазам. Увиденное ему не понравилось ещё больше, и генерал поморщился сильнее.

— Зачем вы меня позвали? — обратился Мухаммад Керим к Суворову.

— Я послал парламентёра с предложением капитуляции и он между прочим упомянул, что несравненно более мощная крепость Очаков уже принуждена к сдаче, а Вы, на правах почётного пленника присутствуете здесь. Не откажите в любезности поговорить с османским командиром, что едет сюда. Никаких условий я Вам не выдвигаю, беседуйте с полной откровенностью.

— Хорошо. Но Вы осознаёте, что все увиденные новшества будут впоследствии доложены моему повелителю?

— Разумеется. Вы верный слуга Его императорского величества Абдул-Хамида, мы верные слуги Его императорского величества Павла Петровича. Напомню, император Павел Петрович дал прямое указание побеждать доблестные турецкие войска без излишнего кровопролития и обращаться с побеждёнными со всем возможным почтением. Так он надеется достичь дружбы между нашими державами.

Турецкий генерал только молча кивнул и повернулся к подъехавшему грузовику. Солдаты ловко соскочили из кузова на землю, закрепили лесенку и помогли спуститься офицерам. Те двинулись вверх по склону и вскоре встали в ряд перед Суворовым. Представились. Поначалу поговорили о возможности или невозможности удержать позиции и о прочем, относящемся возможного боя и наконец старший из турок спросил:

— Ваш офицер уверял, что ваши новейшие пушки бьют далеко и точно. Во всяком случае много дальше наших. Чем вы докажете сие утверждение?

— На сходя с этого места — заявил Суворов — и не посылая посыльных я велю обстрелять вон ту горушку. — Суворов указал на возвышенность в стороне от наших и турецких позиций.

Турок поглядел с интересом.

— Юрий Сергеевич, не откажите в любезности…

Полминуты спустя сигнальщик на вышке замахал флажками, и дальняя от нас батарея пришла в движение. Орудия развернулись, командир батареи взмахнул рукой, и первый снаряд полетел в сторону цели. Мы увидели: перелёт. Сигнальщик снова замахал флажками. Выстрел: недолёт. Третий выстрел пришёлся на вершину возвышенности, тут же батарея рявкнула хором, и цель заволокло пылью и дымом, над которыми стали вспыхивать пять ватных облачков шрапнельных разрывов.

— Позвольте, но эта возвышенность не видны с точки стояния батареи! — растерянно произнёс турецкий офицер.

— Совершенно верно. И смею заметить, дальность обстрела значительно превышает могущество современных орудий. — благожелательно подтвердил Суворов.

— Разрешите мне побеседовать с бейлербей-пашой Мухаммад Керимом.

— Благоволите, вот он. Если вам угодно, мы удалимся, чтобы не мешать вашему разговору и не давить во время принятия решения. — Суворов был сама любезность.

— Это лишнее. — турок обозначил поклон и отошел к пленному генералу.

Разговор у них получился отнюдь не коротким: офицер о чём-то почтительно спрашивал, генерал ему давал разъяснения, указывая на солдат, пушки, автомобили, и как на Суворова и, ни странно, на меня. Наконец офицер вернулся к Суворову:

— Я принял решение капитулировать на озвученных условиях. Гарантируете ли Вы наше возвращение на Родину после войны?

— Гарантирую. И эта гарантия даже не моя, а моего повелителя. Слово русского царя незыблемо.

В общем, спустя ещё три часа Суворов принял капитуляцию, турки принялись организованно сдавать оружие, а работяги начали разбирать построенные укрепления, засыпая рвы, а древесину собирать в штабеля. Дерево здесь дорого, ещё пригодится.

Но самое интересное случилось ближе к вечеру: со стороны Крыма прибыл небольшой рейдовый отряд наших разведчиков. Новости привезённые майором Ивановым оказались крайне любопытными: тут и расположение турецких и татарских войск, и сведения о планируемой мобилизации едва ли не всех мужчин, способных носить оружие… Но самой интересной новостью для меня оказалась такая: в Инкерманскую бухту вошел турецкий флот: десять линейных кораблей, восемь линейных фрегатов и три малых фрегата. Вошли они не просто так, а ремонтироваться: во время шторма как минимум пять кораблей получили повреждения. Майор лично видел, что у трёх кораблей имеются повреждения корпусов: может это результат столкновения с другими кораблями, а может и с подводными скалами. А на двух кораблях были сломаны мачты. Во всяком случае, турки их ремонтируют.

Я тронул Суворова за рукав и отвёл в сторонку:

— Александр Васильевич, сам бог отдаёт нам турецкий флот на поток и разграбление. У нас есть всё: пехота здесь и в Очакове, артиллерия, мощные боевые корабли…

— Так Вы тоже подумали об этом? — хищно оскалился Суворов — Хорошо же! Командир флотилии здесь, военный совет мы проведём тотчас.

Конец первой части

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/152536

Примечания

1

РОНО — районный отдел народного образования. Сейчас эти отдела именуют по-разному, но учителя называют его по-старому.

2

Гром победы раздавайся — Неофициальный русский национальный гимн конца XVIII — начала XIX столетия. Данная композиция была создана в 1791 году Гавриилом Державиным и Осипом Козловским на мотив полонеза

3

Исправник — выборная должность в структуре уездного управления. На эту должность местным дворянством из своих рядов выбирался соискатель, который назывался капитан (земский капитан). В случае одобрения губернатором