Шрифт:
Закладка:
— Раз нужно уравнять скорость переброски пехоты и артиллерии, нужно посадить солдат на повозки, а повозки будут прицеплены к грузовикам и тягачам.
— Понимаю-понимаю. Гуськом, как на поезде? А ведь верно! Весь корпус так не перебросишь, но хотя бы пару бригад, но и того должно хватить. А ведь нас никто не будет ждать, а?
Мы с Суворовым обсудили важнейшие детали, и я отправился в свой лагерь: нужно организовать марш. Штаб тут же занялся своим прямым делом, а в Очаков отправились интенданты с командами вооруженных солдат: нужно реквизировать все имеющиеся в наличии дилижансы, дормезы, кареты, телеги и прочие шарабаны.
Весь этот пёстрый, абсолютно разнотипный колёсный сброд перегоняли в наш лагерь и тут же принялись переделывать для перевозки солдат и их оружия. На крышах карет устраивались скамейки, куда можно посадить ещё с десяток человек, эти повозки предназначались для офицеров. А обычные телеги удлинялись метров до пяти-семи, и на них ладились скамейки, чтобы солдаты могли сидеть спина к спине. Суворову и его штабу я выделил запасной штабной автобус. Кстати, будущий фельдмаршал тут же отослал курьера на Нижегородский завод с требованием построить для его корпуса ещё три таких же.
Спустя сутки мы тронулись. К каждому тягачу или грузовику, кроме пушек, зарядных ящиков, цистерн с водой и нефтью были прицеплены от трёх до семи повозок с солдатами. Скорость колонны мы приняли в пятнадцать километров в час, на ровных участках разгоняясь аж до двадцати. По счастью, недавно прошедшие дожди хорошо смочили дорогу, поэтому пыли совсем не было. Квартирьеры сработали отлично, и маршрут был проложен безукоризненно: мы избежали крутых склонов, глубоких оврагов и прочих опасных мест. Заблаговременно высланные драгунские и гусарские отряды разогнали татарские разъезды, так что можно было надеяться на внезапность нашего рейда.
Первая остановка, как и планировалась, состоялась у маленькой речки с запрудой, где все с наслаждением размяли ноги, попили, умылись и опять расселись по местам. Потом были ещё две таких же остановки, мы пообедали, а ночевать устроились, уже проехав Днепр выше Херсона.
На Днепре нас ждала неожиданная и приятная встреча: сверху как раз подошла флотилия из семнадцати канонерских лодок. Канонерки были небольшие: метров полста в длину, восемь метров в ширину. На каждой стояло по два двигателя Яковлева, а вооружена четырьмя шестидюймовыми казнозарядными пушками на тумбовых лафетах.
Очень интересные получились кораблики: с вражеской эскадрой в прямой бой вступать им не придётся, но зато очень больно укусить и удрать — очень даже запросто.
— Обидно, что нам не удалось поучаствовать во взятии Очакова. — сожалеюще говорил на совещании командир флотилии капраз Козлов.
— Не отчаивайся, дорогой Владимир Осипович! — утешил его Суворов — Свой шанс отличиться у тебя будет. Сейчас мы идём к брать Перекоп, а ты подойдёшь с моря. Зайдут твои корабли в Керкинитский залив?
— Залив мелководный, много банок, но задача нетрудная, подойду к Перекопу на минимальное расстояние. И какова же будет моя задача?
— Первое: поддержать огнём наш штурм. Второе: воспрепятствовать подходу подкреплений и отходу из Перекопа разгромленного гарнизона. Сможете?
— Сможем, Александр Васильевич. Часть сил флотилии придётся держать мористее, чтобы не прозевать подхода турецкого флота, но самое малое десять канонерок я в дело введу. А это два десятка шестидюймовых дальнобойных пушек повернутых в сторону берега. Мы перекроем весь перешеек, и мышь не проскочит.
— Теперь о связи. Твои морские орлы знают, что такое ратьер и флажной семафор?
— Естественно знакомы! — даже обиделся капраз — С получением приказа командующего флотом адмирала Грейга о новейших способах связи, я тут же организовал обучение и сей азбукой у меня владеют не только сигнальщики и офицеры, но и все палубные матросы. Связь, как правильно сказано в приказе командующего флотом есть одна из главнейших составляющих военной победы.
— Великой мудрости слова. Я тоже издам подобный приказ по корпусу. — одобрительно кивнул Суворов — Однако как думаешь установить взаимодействие с моей артиллерией, а главное, с моим штабом?
— Обыкновенное дело, Александр Васильевич! Сверим таблицы сигналов и устраним разночтения, буде таковые выяснятся. Примем переход на другие шифры, если супостат научится читать наши знаки. Ну и сигналы ракетами конечно. И для них составим таблицу.
— Это хорошо. Много бед происходит от плохой связи между войсками и разными родами оружия. Значит договорились. Флотилия выходит в море и, держась в отдалении от берега, ждёт сигнала. По сигналу приближается на расстояние выстрела и выполняет поставленную задачу. Всё ли ясно?
— Если позволите вопрос, в какие сроки отряд подойдёт к Перекопу?
— По всем прикидкам — завтра будем там. Скорее всего, ближе к вечеру, но штурмовать постараемся сходу: нельзя терять преимущество неожиданного удара. Ещё вопросы?
— Больше вопросов нет, разрешите начать движение, чтобы опять не опоздать к штурму.
* * *
Мы на штабных автобусах, с небольшой охраной на трёх грузовиках, приблизились к крепости на расстояние примерно трёх километров и остановились на небольшом холмике. В полусотне метров от нас солдаты принялись собирать из привезённых брусьев и досок сигнальную вышку, готовясь корректировать огонь и обеспечить связь с флотилией. Генералы и офицеры достали свои подзорные трубы, а я вынул из чехла бинокль. Бинокль страшно примитивный, но пока ничего лучше оптики сделать не могут. Исследования оптических свойств стекла только начались, наука делает в этом направлении первые и робкие шаги. Однако и такой инструмент лучше трубы.
— Вечно у Вас, Юрий Сергеевич, такие завлекательные новинки. Позвольте освидетельствовать? — подошел ко мне Суворов.
— Извольте, Александр Васильевич. Оптики из лаборатории Академии Наук, выделили мне сей прибор для натурных испытаний. Пока я доволен. В сельце Лыткарино, что под Москвой, будет строиться завод оптического стекла, там и будут выделывать такие приборы уже в массовом порядке.
— И верно, куда удобнее, чем труба. А что там за риски нанесены? Ага! Понимаю! Примеряясь к местным объектам можно даже узнать расстояние? Прекрасный прибор! Так когда, говорите, появятся такие приборы?
— Строительство только планируется, Александр Васильевич, да и бинокль пока крайне несовершенен.
— Вздор, батенька. Бинокль, кстати, хорошее название, очень способен и сейчас. Я бы уже сейчас снабдил им всех офицеров, начиная от командира баталиона. Непременно отпишу государю-императору и в военное ведомство о необходимости оных биноклей. Ну да ладно, посмотрим, что там у неприятеля.
А у неприятеля творилась иллюстрация к картине «Не ждали».
Рабочие, что вкапывали какие-то столбы, бросили работу и вытаращились на нас. Солдаты, что торчали тут и там, тоже заметались, кто-то из них бросился куда-то за вал, должно быть, докладывать старшему по званию. Не прошло и пяти минут, как на обширную площадку, с внутренней стороны примыкающую к валу, чуть ли не бегом вышла группа офицеров, впрочем, не слишком высоких чинов — золотого шитья на них почти не было.
Впрочем, турецкие командиры нам совершенно не мешали, да и не могли помешать, поэтому мы спокойно проводили рекогносцировку.
— Да-а, а укрепления-то пока слабенькие! — довольно проговорил генерал Иванов, давешний парламентер в Очаков — Помнится, в семьдесят первом году здесь было ужасть что наворочено. А этакие хилые преграды мы и бригадой возьмём, тем более что супротивника почти не видно. Не подтянули турки боевых частей.
— Как видите, господа, неприятель к отражению нашей атаки не готов совершенно. Как только прибудет наш отряд, тут же и начнём атаку.
От собранной вышки подошел младший лейтенант. Учтиво представившись, он доложил:
— Корабли флотилии доносят, что к Перекопу движется отряд в две-три тысячи штыков. Командир флотилии просит разрешения на открытие огня.
— Передай, что даю ему полную волю. Подкреплений к Перекопу он допустить не должен.
Лейтенант ушел.
— Как видите, события ускорились. — сказал Суворов — Всего скорее отряд этот случайный, не могли татары и турки так споро отреагировать на наше выдвижение.
Издалека, из-за позиций турок, донесся грохот разрывов снарядов. Это флотские начали обстрел нежданного татарского отряда. Турки на оборонительной линии встревожились, заметались ещё больше. А с нашей стороны показалась механизированная орда: так как степь здесь ровная, для машин с широкими колёсами нет разницы — по дороге ехать, или по бездорожью, а потому машины уже на марше стали разворачиваться в цепь, направляясь к намеченным точкам остановки. Даже нам, знающим количество взятых с собой