Страх шлепнулся на мою кожу, как капли дождя, и побежал вниз по позвоночнику.

— Это был несчастный случай.

— На самом деле мне всё равно. Если ты спросишь меня, Стелла Сакар была помехой.

— Она убила моего отца.

— Ну, по крайней мере, тогда у неё была цель.

Поднялся лёгкий ветерок и сдул мои волосы мне в лицо. Вода в глэйдах забрызгала мшистую насыпь, забрызгала мои ноги, забрызгала голую спину Эйса.

Лио тонко улыбнулась, прежде чем вокруг неё поднялся дым, исказил её форму песочных часов и раздул её конечности.

— Желаю вам приятного вечера, дети, — кости затрещали, перестраиваясь в её теле, волокнистая чёрная кожа натянулась поверх её человеческой. И затем она была в воздухе, её огромные крылья рассекали тьму, унося её вверх сквозь туман.

Когда она ушла, Круз рявкнул:

— Что, чёрт возьми, с тобой не так? Угрожать моей матери? И когда ты собиралась рассказать мне о том, что можешь использовать свою пыль?

Там, в лесу, в тот день, когда он заявил о своих правах на гаджои, он убрал мою ладонь с шеи.

— Я предполагала, что ты знаешь.

Эйс повернулся ко мне.

— Никогда больше не защищай меня! Никто не может прикоснуться ко мне из-за того, кто я есть. С другой стороны, у тебя здесь нет никакого статуса!

Моя рука так быстро хлопнула по боку, что пыль вернулась на свои насыщенные следы. Мои волосы безвольно упали на лицо, когда ветер стих.

— Твой отец причинил боль Лили, хотя она была его дочерью.

— Потому что Лили не собиралась жениться на его наложнице! — Эйс вскинул руки в воздух. — Мой отец может убить тебя. Убить! — он схватил меня за руки и встряхнул.

— Отстань от неё, Эйс, — прорычал Круз.

Я сжала дрожащие губы.

— Она и часа не продержится в куполе, — огрызнулся Эйс.

— Я найду способ уберечь её от этого. Но ты должен идти. Ты должен покинуть Неверру.

— Если ты думаешь, что я сейчас куда-нибудь пойду, то ты такой же бредовый, как и твоя грёбаная мать.

Кадык Круза дёрнулся.

— Отлично. Но держись подальше от Катори и Лио. А ты, — он погрозил мне пальцем, — никогда не возвращайся в глэйды. Никогда не прикасайся к воде.

— Моя рука все еще была… не такой?

— Нет, — чёрные кудри Круза упали ему на глаза. — Почему ты не могла держать рот на замке?

Я не была уверена, имел ли он в виду секреты, которые я рассказала Эйсу, или угрозу, которую я сделала его матери. Возможно, и то, и другое. Впервые в жизни я пожалела, что не была немой, как Лили. Это избавило бы меня от кучи неприятностей. Но так как я могла говорить, я спросила:

— Это правда, что ты сказал до того, как она прибыла?

— О чём? — рявкнул он.

Эйс нахмурился.

— О, Лили, — пробормотала я.

Её имя немного рассеяло напряжение вокруг его глаз.

— Может быть. Может быть, и нет. Прямо сейчас мне не хочется ни с кем из вас чем-то делиться.

— Может быть, тогда я тебе не помогу.

— Давай подождём и посмотрим, проживёшь ли ты достаточно долго, чтобы хотя бы попытаться. — Круз схватил меня за руку, перекинул через плечо, как мешок из мешковины, и оттолкнулся от земли.

Когда мы взмыли вверх, я не сводила взгляда с перевёрнутого Эйса. Он не последовал за нами. Он остался прикованным к земле, как цветок адамана, глаза сверкали так же дико, как и их колышущиеся, позвякивающие лепестки.

ГЛАВА 46. НЕПРАВИЛЬНЫЕ ЦВЕТА

Целый день, который казался длиннее, чем все остальные дни, проведённые мной в Неверре, я мерила шагами квартиру Круза. Вероли пыталась завязать разговор, расспрашивая меня о доме, но я не могла заставить себя отвлечься от того, что обсуждалось во дворце.

На следующее утро, когда до меня всё ещё не дошло никаких новостей, я вышла из квартиры. Я не планировала уезжать далеко — куда бы то ни было, если уж на то пошло. Мне просто нужно было выйти на улицу, подышать воздухом, который не был испорчен огнём и пеплом. Я сидела на платформе перед входной дверью, подпирая дверь тяжелой книгой, чтобы она не закрыла меня снаружи.

Как это место может одновременно казаться тюрьмой и безопасным убежищем?

Я закрыла глаза и откинула голову назад. Утреннее солнце било мне в лицо, согревая тревоги, которые заставляли трепетать каждый нерв в моём теле, но не растопляя их. Даже нежное прикосновение листьев к большим ветвям, выступающим вокруг меня, не помогло мне успокоиться. Это наполнило его звуками, отличными от постоянно перематывающейся версии моей конфронтации с дракой.

Мой лоб защекотало, когда что-то пробежало по моей коже. Я открыла глаза и стряхнула его. Маленький жук с радужной оболочкой плюхнулся на платформу рядом со мной. Он не двигался. Неужели я убила его? Его ноги дёрнулись, а затем воздух наполнился мускусным цветочным ароматом. Я наклонилась, чтобы поближе рассмотреть жука, когда он снова брызнул своим запахом. Прямо мне в лицо.

— Ах… — я взвизгнула, прижимая руки к глазам, которые защипало и слезились.

Потребовалось несколько минут, чтобы жжение утихло, и когда это произошло, я поискала крошечное существо, но оно убежало. Какое изящное маленькое оружие он держал в своём миниатюрном теле, одновременно приманка и токсин.

Словно для того, чтобы напомнить нападавшему о его побеге, его восхитительный аромат сохранялся ещё долго после того, как он исчез.

Что-то звякнуло, а затем рядом со мной раздалось робкое «Привет». Живот Доусона поднялся параллельно земле и затем под ним появилась большая желтая корзина. Щеки раскраснелись, Вероли лучезарно улыбнулась мне из-за пределов досягаемости.

Я встала, подошла к корзине и погладила её, когда Вероли выбралась наружу.

— Когда это случилось? — взволнованно спросила я.

— Круз дал её мне! А потом я вчера получил свои права.

— Я подготовлюсь.

Проходя мимо меня, Вероли бросила неодобрительный взгляд на мои джинсы — мои старые добрые человеческие джинсы — и её пальцы сжались на тканевой сумке, в которой, несомненно, был сегодняшний прозрачный, непрактичный наряд. Её отвращение позабавило меня. Казалось, она любила всё Земное, кроме её моды.

Я погладила листья волитора, которые были сплетены, образуя прочную оболочку.

— Сколько волитора нужно, чтобы сделать одну корзину?

— Очень много. Но их ветви отрастают очень быстро.

— Ты имеешь в виду, что ты не убиваешь деревья, чтобы получить ветки?

— Конечно, нет. Если бы мы это делали, у нас больше не было бы волиторов. Они не очень быстро размножаются.

— Это