Шрифт:
Закладка:
— Ты виделась с ним? И потратила на это мои деньги?
— Я… творилось столько всего странного. Я подумала, что это мог устроить он. Мне больше никто в голову не приходил — я же не знала, что это был ты.
Если я рассчитывала вызвать в нем чувство вины, то расчет оказался неудачным.
— Ты солгала. Я просил тебя рассказать мне все как было, а ты соврала. Ты вечно врешь, Сьюзи. Я не могу верить ни единому твоему слову!
Я встала, потихоньку отодвигаясь от него. Только не снова в погреб, вдыхать запах пыли и пластмассы! Мне это не выдержать. На столе я увидела нож, которым Ник резал овощи. К лезвию прилипли кусочки моркови. Неловкими руками я схватила его, почувствовав, что меня трясет.
— Прекрати, Ник! Ты пугаешь меня! Ребенок…
Он фыркнул:
— Ребенок, ребенок… Чертово отродье мамаши-шлюхи! Иногда кажется, лучше бы он и не родился!
Вот черт! Убийство-самоубийство. Любимый способ озлобленных мстительных отцов. Он на это не пойдет. Это же Ник. И все равно от паники дрожали руки. Чтобы покрепче держать нож, я помогла себе второй рукой.
— Послушай, образумься, — попыталась я. — Это ничего не меняет.
— Это меняет все!
Он бросился на меня, и я выронила нож. В жизни не слышала звука хуже, чем этот металлический лязг о плитки пола. Лицо Ника оказалось совсем близко.
— Сука… Шлюха… Мразь… — это было сказано тихо, почти шепотом, и оттого звучало только страшнее.
Что делать? «Подруга, тебе лучше как-то себя спасать».
За долю секунды я окинула взглядом кухню. На сушилке стояла чугунная крышка от тяжеленной оранжевой кастрюли, которую нам подарили на свадьбу. Я пользовалась ею в тот день, когда мы пригласили на ужин Нору, когда я еще думала, что найдется какой-то выход. Я подняла ее — от тяжести загудело запястье — и что было силы ударила Ника по лицу. Это оказалось так просто, что я сама была ошеломлена, ощутив отдачу всей рукой.
Я выронила крышку. Ник побледнел и осел на пол.
— Сраная… сука… вот тварь…
Мой мобильник лежал на столе, рядом стоял стационарный телефон. Я могла вызвать скорую. Но он уже начал подниматься на ноги, поэтому я не стала терять время и как была, в тонком джемпере и босиком, выскочила на заснеженную улицу.
Элинор
— А… это вы…
Когда Билл, пожилой водитель, высадил меня у больницы, я пошла уже знакомой дорогой в то крыло, где располагалось отделение акушерства и гинекологии. Я даже не задумывалась, что делать, если сегодня доктор Холт не работает. Или как объясниться с ним, если он официально не знал, что я живу по соседству со Сьюзи. Впрочем, волноваться не стоило. Вот он, собственной персоной, стоит с закатанными рукавами и покупает кока-колу в облепленном мишурой автомате. Я подошла к нему:
— Доктор Холт? Я…
— Элинор. Жена Патрика.
— Да.
Он настороженно смотрел на меня, позабыв о банке, выданной автоматом. Я решила сразу выложить всю правду. В конце концов, я не знала, сколько у нас осталось времени.
— Доктор Холт, мне нужна ваша помощь. Это касается Сьюзи. Сюзанны Мэтьюз. Кажется, она в беде.
Разумеется, сначала он мне не поверил.
— Элинор, я знаю о вас. Вы переехали в соседний с ней дом. Вы знаете, что она… знала вашего мужа.
Для выяснений не было времени.
— Да, у них был роман. Но сейчас это не главное…
Он шагнул ко мне и взял за руку:
— Миссис Салливан, пожалуйста. Я могу вам помочь. У нас здесь есть люди…
— Вы не понимаете. Сьюзи в опасности. Ее муж, Ник… Думаю, он запер ее в доме! Он сказал, что она у матери, но это не так, а музыкальная комната закрыта на замок, хотя раньше всегда была открыта.
Это звучало нелепо. Как заставить его поверить?
Он нахмурился:
— Что?
— Вы ведь общались с ней? Я видела ее письма на вашем компьютере. Сначала я не знала, зачем вы с ней связались. Даже подумала, что вы во всем замешаны…
— В чем замешан?
— В шантаже, — отмахнулась я — сейчас это тоже не имело значения. — Но ведь это не так, верно? Вы просто заботитесь о ней. Я долго не могла понять почему, но потом поискала информацию о вас.
Он остолбенел.
— Эдвард Холт, Джейн Холт — ведь так звали ваших родителей?
— Миссис Салливан…
— Пожалуйста! Не прогоняйте меня и не вызывайте охрану. Мы нужна Сьюзи. Да, я собиралась уничтожить ее, я ненавидела ее, но теперь все изменилось. Понимаете? Изменилось! Я изменилась. — Господи, что за чушь я несу? — Ваша мать… Я знаю, что она сделала. Я понимаю почему. В моем доме все было точно так же.
Джейн Холт, тихая домохозяйка, обожавшая копаться в саду, однажды прямо посреди воскресного обеда ударом ножа убила своего мужа Эдварда. Ее адвокаты утверждали, что она десятилетиями подвергалась принудительному контролю, но ее все равно отправили в тюрьму, где она и умерла спустя несколько лет.
Доктор Холт побледнел, его начало колотить мелкой дрожью.
— Как вы… Вы не можете…
— Вы ведь понимаете, верно? Как это бывает, как один человек может заставить другого утратить свое «я», потерять веру в собственный разум, в собственные силы. Мы должны остановить его, доктор Холт. Пожалуйста, вы должны поехать со мной.
Мне показалось, что мои увещевания не произвели на него никакого впечатления, что он предложит позвонить в полицию или просто пожмет плечами. Но через секунду он кивнул.
* * *
— Мы точно доедем?
Доктор Холт протер рукавом запотевшее лобовое стекло.
— У меня полный привод. Купил эту машину несколько лет назад, после пары суровых зим, когда было трудно добираться до работы.
Мы ползли по обледенелому М25. Других смельчаков на шоссе практически не было. Я почти ничего не видела — лишь время от времени порывы ветра разгоняли холодный туман. Я рассказала всё: про свой первоначальный план, про изменения, которые пришлось в него внести, когда я узнала о ребенке, про растущие сомнения по поводу Ника.
А потом изложила, почему считаю, что Сьюзи заточена в собственном доме.
Оказалось, доктор Холт виделся с Сьюзи несколько раз. В его голосе я почувствовала нежность к этой бестолковой дурочке. Она была из тех женщин, о которых мужчинам хочется заботиться.
Он признался:
— Я
