На деле всё получилось довольно просто — с помощью нейродемона я снял поверхностный отпечаток своей инофоматрицы (точнее — инфоматрицы Марка Линдена). Затем загрузил этот слепок на чип своего начальника охраны, а также сделал для него органическую маску со своим лицом и велел не снимать её, пока он не вернётся.

Надо было видеть лицо Айзека, когда я велел ему сделать столько странных телодвижений, но парень оказался весьма исполнительным. Мне это нравилось — он никогда не задавал лишних вопросов, и я каждый раз этим пользовался, хоть и не забывал контролировать его перемещения и разговоры с помощью омуо.

Проще говоря, когда таможенная служба, проверяющая коптер, просканирует чип и сравнит данные со своими базами, у них всё совпадёт. Приезд Марка Линдена будет официально зарегистрирован в Пекине, а когда «кукла» вернётся — я просто сниму воспоминания о её (точнее — его) полёте и сохраню их у себя на нейрочипе. Если это потребуется, конечно.

Размышления прервало одно из тёмных пятен, выделяющихся на удивительно светлом для этого времени года небе. Увидев на одном из приближающихся коптеров знакомую монограмму, я вгляделся в оптику пристальнее — и удовлетворённо улыбнулся.

Ну, всё, кажется, настал час Ч…

Годунов-старший всё же не стал противиться воле своих покровителей, и явился в башню корпоратов. И самое главное — его коптер садился именно на ту посадочную площадку, на которою я и предполагал.

Отлично!

У меня, несмотря на всю уверенность, был и запасной план — но пользоваться им, признаюсь честно, совершенно не хотелось. Ведь в случае, если бы коптер решил завернуть за здание и сесть с другой стороны, его пришлось бы сбивать самонаводящейся ракетой, а затем устроить побоище на городских улицах. А это, на секундочку, самый центр города, и полностью стереть следы своего пребывания здесь даже с помощью омуо не получилось бы, в этом можно было не сомневаться.

К счастью, поступать столь опрометчиво не пришлось.

Я, боясь моргнуть лишний раз, внимательно следил за тем, как стальная птица приближается к посадочной площадке, касается её выпущенными шасси и глушит двигатели.

Дверь медленно отъехала в сторону, оттуда вышла охрана. Один, два… И всё?! Неужели всего два человека будут сопровождать господина Годунова? Он или излишне самоуверен, или… Впрочем, это уже неважно.

Показавшаяся вслед за охраной черепушка Сергея Валерьевича мгновенно оказалась в перекрестии прицела. Омуо, учитывающий такие факторы как скорость ветра и расстояние до цели, немного скорректировал траекторию выстрела, спроецировав её мне прямо на линзы.

Я чуть повёл стволом, принимая более удобное положение.

Годунов, оказавшись на площадке, огляделся по сторонам и, поправив свой дорогой костюм, сделал несколько шагов в сторону ближайшей двери — и в этот самый момент открылся. Пора!

Выстрел грохнул так, что я понял — соседи наверняка услышат его. Правда, сейчас меня волновало совсем не это — пуля, которая должна была разнести голову Сергея Валерьевича как спелый арбуз, врезалась в массивный щит. Он пошёл помехами, а охрана Годунова и он сам от неожиданности отшатнулись. Оказывается, корпы озаботились защитой посадочной площадки.

«Чёрт! И как так вышло, что я об этом не подумал, и не проверил?»

Мысль пронеслась в голове куда быстрее, чем я успел её обдумать. Не было времени рассуждать — я уже передёрнул затвор, повторно навёл винтовку на цель, рванувшую вперёд, к спасительной двери — и снова нажал на спусковой крючок.

Щит взорвался всплесками плазмы, не выдержав второго попадания. Конечно, чему тут удивляться — при таких размерах вообще удивительно, как он может работать стабильно? Наверняка на содержание такого «Оборонэксу» приходится тратить прорву энергии.

Впрочем, эти мысли тоже шли фоном, а руки всё делали сами.

Снова перезарядка, снова наведение — и третьим выстрелом я опрокинул на площадку одного из охранников Годунова, смяв его защиту как картон. Чанг не обманул — боеприпасы и правда на редкость мощные.

Во второй раз голова Годунова-старшего попала в перекрестие прицела в тот момент, когда оставшийся в живых охранник распахнул перед ним дверь в здание. Старик наверняка уже благодарил Бога за своё спасение — но ему не хватило жалких полметра, чтобы остаться в живых.

Крупнокалиберная пуля пробила щит Сергея Валерьевича и разнесла его голову на десятки ошмётков. Тело Годунова по инерции сделало несколько шагов, и рухнуло прямо внутрь дверного проёма, наверняка заливая всё вокруг кровью.

Я с удивлением понял, что всё это время почти не дышал. Глубоко вдохнув, отлип от прицела и начал хладнокровно собирать винтовку, прислушиваясь к своим ощущениям.

К моему удивлению, никакого удовлетворения от сотворённого я не чувствовал…