пришел в себя! Господи! Какое счастье!

– А ты думала, мне конец? – сказал Андрей слабым голосом. – Не надейся! Меня так просто не убить!

Андрей вздохнул и поморщился. Дышать было больно. Боль рождалась в нижней части груди и при вдохе поднималась до подбородка. Андрей двинул рукой. Кожа, схваченная пластырем, неприятно засаднила. Андрей скосил глаза. Из кисти торчала игла, от которой вверх уходила тонкая прозрачная трубка. Да, обработали его капитально. Интересно, сколько дней он провалялся без сознания?

– Какой сегодня день? – прошептал он.

– Среда, – ответила Лиза и прижала к губам свободную руку Андрея. – Ты был без сознания почти трое суток. С вечера воскресенья.

– Они в меня стреляли? – проговорил Андрей, то ли спрашивая, то ли утверждая.

– Стреляли. И в тебя, и в Лидию Васильеву.

– Ее убили?

– Нет. В нее не попали.

– Их взяли? – Андрей смотрел на Лизу, ожидая доброй вести.

– Нет. – Лиза погладила его по лбу. – Стрелявший успел уйти. Но милиция его ищет. Они арестовали несколько человек.

Андрей закрыл глаза.

– У тебя что-нибудь болит, Андрьюша? – Лиза не выпускала из рук пальцы Андрея.

– Сердце болело. Когда тебя не было. Теперь не болит. – Андрей улыбнулся. – Но дышать тяжело. А так ничего. Когда я встану?

– О чем ты говоришь?! – испугалась Лиза. – Ты только в себя пришел. У тебя сквозное ранение груди. Пройди пуля на сантиметр ниже, она задела бы сердце. Позавчера, когда я прилетела, врачи не могли сказать уверенно, останешься ли ты жив. А ты хочешь встать. Что с тобой, Андрэ?

– Я не хочу встать, – улыбнулся Андрей. – Я только спрашиваю, когда мне можно будет это сделать. А ты, когда злишься, всегда называешь меня «Андрэ», а когда не злишься – «Андрьюша».

– Я не злюсь на тебя. – Лиза поцеловала Андрея в губы. – Я волнуюсь. И пытаюсь тебя образумить. Я же знаю тебя. Как только я уйду, ты будешь пробовать подняться.

– И потому ты не должна уходить. – Андрей притянул Лизу к себе и шепнул: – Ты останешься со мной?

– Останусь! – Лиза кивнула, но, поняв двусмысленность вопроса, улыбнулась. – Что ты имеешь в виду?

– Все! – серьезно сказал Андрей. – Но серьезно об этом мы поговорим через пару дней, когда я встану.

– Я тебе встану через пару дней! – рассердилась Лиза. – Даже не думай об этом. Ты понимаешь?! В тебя стреляли!

– Из чего, кстати, они стреляли? – Андрей прикрыл глаза. – Из пистолета?

– Из охотничьей винтовки. Это счастье, что ты жив! Я не понимаю только одного – откуда они узнали, что ты поедешь к реке?

– Они следили за мной. Еще из Москвы. Они вели меня в аэропорту. Когда я разговаривал с Васильевой, я подошел к окну и увидел, что кусты у забора качаются. Я понял, что кто-то подслушал нашу беседу и убегает через забор. К этому моменту Васильева успела рассказать мне почти все о Марене, и мы договорились поехать к реке, поискать тайник. Так что они точно знали, куда и когда мы едем.

– Господи, Андрьюша!

Лизе вдруг стало страшно. Если эти люди следили за Андреем, то, может быть, они следят за ними и сейчас? Лиза подошла к окну и посмотрела вниз. Обычный больничный двор. Въехала машина «Скорой помощи» и, не выключая сирены, промчалась к дверям приемного покоя. На стоянке припаркованы три автомобиля. Что это за машины? Может быть, конечно, это машины врачей. Но проверить не мешает. Лиза пересекла палату и приоткрыла дверь. Сидящий у двери широкоплечий парень в милицейской форме поднял голову и взглянул на Лизу.

– Все не очень хуже? – спросила она.

Парень посмотрел на нее и улыбнулся. «Так не говорят», – поняла Лиза.

– Простите меня за мой русский. – Лиза сконфуженно заморгала.

– Да нормальный у вас русский. – Парень махнул рукой. – Все не очень хуже. Можно даже сказать, очень лучше. А что случилось?

– Ничего, ничего. Просто я хочу прогуляться.

Лиза вышла из палаты и пошла по коридору. Интересно, у кого может быть информация о машинах на стоянках? Наверное, есть здесь начальник охраны, который отвечает за все. Не идти же с таким вопросом к главврачу. А может быть, позвонить в милицию? Ведь сказал же этот капитан: «Если что-нибудь, сразу звоните». Куда она дела бумажку с его номером телефона? Лиза запустила руку в карман, повернула к лифту и чуть не вскрикнула. Навстречу ей широким шагом, отбрасывая в стороны носки серых сверкающих туфель, шел мэтр Луи Лесилье. Наброшенный на плечи адвоката белый халат развевался. Из-под халата выглядывал роскошный серо-голубой костюм, рубашка, соперничающая белизной с халатом, и темно-синий галстук. В руках адвокат держал объемный пакет, из которого картинно свисала виноградная гроздь. Не только больные, но и врачи расступались перед мэтром. Он был похож на локомотив, мчащийся на открытый семафор и готовый смести со своего пути любую преграду.

– Лиза! – крикнул мэтр и легко перебросил пакет из правой руки в левую. – Лиза! Наконец я вас нашел. А то меня гоняют по этажам уже десять минут.

– Луи! – Лиза прислонилась к стене, не в силах поверить в чудо. – Это вы?

– Я, Лиза! Конечно, это я! – Лесилье протянул ей руку, Лиза сделала шаг и утонула в объятиях адвоката.

…На предложение Гравье съездить в Россию адвокат Лесилье согласился почти сразу. Что-то похожее на угрызения совести колыхнулось в его широкой душе, но уступило место здравому расчету. Во-первых, нет никакого смысла ссориться с могущественным руководителем службы безопасности, который был так любезен и лично пригласил его в свой дом на чай. Во-вторых, гонорар, предложенный Гравье, можно было назвать щедрым даже по меркам высокооплачиваемого мэтра. Что же до теплых чувств к Андрэ и Лизе, то Лесилье помнил правило: сохранять теплые отношения с клиентом до завершения дела. Дело Андрея Соколова завершено. Никто не провел бы его лучше мэтра Лесилье. Так что претензий к нему не может быть никаких. Кроме того, если он сделает такую глупость и откажется, то в Россию все равно поедет кто-то другой. Тот, кого не знают ни Андрэ, ни Лиза, и тот, кто не станет церемониться с ними. А уж он, мэтр Лесилье, сделает все, чтобы не нанести ущерб этим молодым романтическим дурням. К тому же безопасность страны требует раздобыть архив Франсуа Марена, и он, мэтр Лесилье, должен работать днем и ночью, чтобы выполнить эту задачу. В конце концов, Франция превыше всего, превыше любых личных интересов и личных привязанностей.

…Лиза выбралась из объятий мэтра и отступила на шаг.

– Что вы здесь делаете, Луи? Какими судьбами вы в Костроме?

– Я приехал к вам. – Мэтр