Шрифт:
Закладка:
Подхожу ближе. Пастух, заметив меня, не сходя с седла, скручивает цигарку, ждёт. Знакомимся. Оказывается, это Василий Павлович Исымбаев. Уже немолодой, коренастый, разговор ведёт не спеша.
– Как же, знаю Мухтара хорошо. Он на год позже меня приехал. В Курское с ним прибыли несколько семей. Почти все – родственники. Дружно живут. Мухтара за старшего почитают: советуются с ним, слушаются… Пасёт уже лет пять. Без выходных, без подмены всё лето. До зимы его никто и не видит в селе: уходит рано и приходит поздно…
Василий Павлович задумчиво гладит кнутовищем круп коня, пальцем стряхивает пепел с цигарки.
– За стадом ходит пешочком, – продолжает он. – Мы все верхами, а он пешочком. Даст круг километров двадцать, и вечером снова пригоняет стадо на ферму. Неутомимый Мухтар. У него и тёлки самые жирные. Привесы по 800–900 граммов на голову за день, шутка ли!
Прочитав на моём лице немой вопрос, улыбается Исымбаев.
– Удивляетесь, почему больше, чем у других? Действительно, пастбища дают ему самые плохие, а привесы самые высокие. – Исымбаев хитровато щурится. – С умом надо пасти, – наставительно говорит он. – Мухтар умеет заставить коров всю траву съедать подряд. Из-под копыта пасёт. Другой пастух целый день гоняет стадо рядом с ним и голодным домой пригоняет. Он же выберет траву получше, остановит стадо и пасёт. Слушаются коровы его, уму непостижимо почему…
– А где он сегодня пасёт, – спрашиваю.
– Ошибка вышла – обознался бригадир. Мухтар сегодня на кукурузном поле пасёт, там, где по дороге в город силосные бурты…
И снова я бреду в поисках неуловимого Мухтара Абляева…
* * *
Меж зарослей кустарника неправильным многоугольником легло кукурузное поле. Стебли кукурузы уже скошены и засилосованы, на земле осталось ещё много сухих листьев, которые коровы с аппетитом поедают. Прежде чем механизаторы начнут поднимать зябь, животноводы выгоняют на скошенные поля свои стада. Осенью скот находит здесь хороший корм. На краю поля замечаю силосный курган и на его вершине – человека. Он сидел как степной батыр, поджав под себя ноги и задумчиво склонив голову, занятый своими мыслями. Меня заметил не сразу.
– Мухтар Хасанович? – спрашиваю недоверчиво.
– Да, – приветливо улыбается он.
Облегчённо вздохнув, присаживаюсь рядом, ещё не зная, как повести разговор. После нескольких малозначащих фраз Мухтар Хасанович вдруг забеспокоился: его подопечные, убыстряя шаг, направились к противоположному концу поля, где паслось дойное стадо. Абляев поспешил наперерез, зычно крикнул. Передние животные остановились, повернули головы в сторону пастуха. Он ещё раз крикнул, и стадо покорно повернуло назад, подбирая из-под ног кукурузные листья.
Мы присели на обочине дороги. Тихим степным ручейком потёк неспешный разговор…
* * *
Замысловатым узором сплелась жизненная тропа Мухтара. Юношей приехал он первый раз на Дальний Восток. Но тогда не понял всей красоты сказочного края и вернулся в родную Пензу. Но судьба решила иначе. Призвали Мухтара в армию и послали служить в Приморье. После демобилизации расстался с полюбившимся краем неохотно: если бы не позвала мать, может быть, и не уехал. В Пензе работал грузчиком, а сердцем прикипел к чудному краю. Но родичей уговорить было нелегко.
Однако весной 1958 года в селе Курском встречали новосёлов. Мухтар не отказывался ни от какой работы. Когда ему предложили пойти пастухом, согласился. Всё лето в отрыве от семьи пас нетелей на Чёрной речке. Осенью сдал стадо отличной упитанности. Так он сделал первые шаги к своей новой профессии.
На следующий год пас дойное стадо. Молоком заливали коровы. Многие удивлялись, а секрет весь в трудолюбии. Опыт приходил не сразу. Приглядывался к животным, изучал их повадки. Никто не мог понять, почему так слушаются коровы Мухтара, удивлялись высоким привесам и надоям. А он брал лаской и умным постижением психологии животных.
– В мае этого года получил я группу телят – одни скелеты. Выбрал местечко, где трава молодая поднялась, стал пасти. Многие предупреждали: мол, поносить будут. А я всё пасу. Так они за день сразу по 800 граммов стали прибавлять в весе. Летом ещё лучше пошло дело. На глазах росли – по 60 килограммов за месяц каждая прибавляла. Сейчас вон какие стали!
Мухтар Хасанович с нескрываемой гордостью показывает на пасущихся нетелей, уже ставшими настоящими коровами.
– Плохо попасу – ночью спать не могу, – говорит он с виноватой улыбкой. – Всё чудится, что они мечутся в загоне или в потраву лезут…
Он смотрит в задумчивости перед собой.
– Многие чураются профессии пастуха, особенно молодёжь. А ведь это очень нужная и важная профессия. И стесняться тут нечего. Главное ведь не в том, что ты делаешь, а как ты это делаешь…
Солнце уже клонилось к западу, когда мы расстались с Мухтаром Хасановичем. Он ушёл за своим стадом, скромный, неприметный. А я подумал, что не зря сегодня потратил время, меряя шагами километры. Мне удалось познакомиться с замечательным человеком – умным, беспокойным и неутомимым тружеником. Именно такие люди становятся маяками в нашей жизни, ведут за собой других, создавая изобилие. Таких тружеников называют у нас в народе героями нашего времени. Один из них – Мухтар Хасанович Абляев…
…Не случайно я вспомнил этот давний свой материал, просто чудом сохранившийся в моих архивных папках. Ведь чтобы понять и оценить правильно любого журналиста, нужно знать, как он пишет и о чём…
12.
К началу лета все недавние зимне-весенние события остались как воспоминание о каком-то кошмарном сне, после которого неизбежно наступает облегчённое пробуждение, и жизнь в редакции снова вошла в привычную колею. Правда, к этому времени произошли некоторые кадровые передвижки, не миновавшие и мою собственную судьбу. Ещё прошлой осенью ушла из редакции и совсем уехала из города по каким-то личным соображениям Саша Свешникова, а на её место заведующей отделом промышленности пришла Люба Казанцева. Раньше, по-моему, она работала в газете «Путь Ильича», но после её закрытия в 1961 году не переехала в город Иман вслед за своим бывшим редактором Грищенко, возглавившим там газету «Ударный фронт», а нашла какую-то работу в Лесозаводске. Ну, а уже когда в нашей редакции появилась вакансия, её снова потянуло в журналистику. Я по-прежнему официально числился литработником отдела промышленности, но фактически был свободным журналистом, подчинявшимся непосредственно только редактору, и поэтому мне была предоставлена возможность писать на любую интересующую меня тему из местной жизни. Работалось мне поэтому всегда легко, с
