— Сам знаешь — не в моем положении нарываться на неприятности: тесть сразу предупредил, что яйца оторвет, если что, — Виктор допил воду и стукнул стаканом о серебристый поднос. — Он авторитет в отставке. Как говорится, авторитетов бывших не бывает. Бизнесом ему обязан. Что у тебя сегодня?

Бэзил поднялся со стула и пошел к двери:

— В мастерскую собираюсь. Сейчас обедать.

— Погоди.

На низкий столик Виктор поставил блюдце с нарезанным лимоном, разлил коньяк Ararat Dvin.

— Ну что, по пять грамм?

— Давай.

— Сегодня чем будешь заниматься? — Виктор скривился от лимона.

— Новый проект, — Бэзил языком прижал кусочек лимона к зубам. Может, хоть сейчас получится начать разговор. — Ресторанчик семейный, уютный.

Сменить тему разговора не получилось. От кислоты в горле запершило, Бэзил закашлялся. Потекло из носа.

— Да ты тоже, смотрю, простуду подцепил? Съездил бы отдохнуть, только-только проект закончили, — Виктор шумно дышал в кресле и смотрел на Бэзила.

— Куда поехать? Куда сейчас можно поехать? Похоже, да, заболел. Внезапно как-то.

— Болезнь всегда внезапно. А не хочешь в Венгрию?

— Чего вдруг в Венгрию?

— Во-первых, остановишься у меня, у меня же там квартира. Сейчас летать в Европу накладно, считай, экономия. А самое главное — радоновое озеро. Хевиз. Лечебное.

— Ты меня отпускаешь?

— Настаиваю, можно сказать. Лечись. Еще и премию выпишу, поешь там рыбки по-балатонски.

Перелет из Москвы в Будапешт был долгим — четырнадцать часов, из них в Стамбульском аэропорту часов семь и еще на автобусе из Будапешта три часа. В Хевизе же витала атмосфера отдыха: по пути с автобусной остановки до квартиры встречалось много туристов с продетыми через плечо желтыми, синими, красными кругами из вспененного полиэтилена.

Маленький городок уютно расположился вокруг радонового озера, и запах сероводорода витал повсюду. Однушка находилась в самом центре. Бэзил вышел на балкон. Рекламный щит сообщал на трех языках — венгерском, немецком, русском: «Обеды, блюда на выбор».

Сначала — по совету Виктора — следовало запастись в магазине питьевой водой, поскольку в воде из-под крана большой осадок. Бэзил дошел до магазина продуктов и с тяжелым пакетом завернул в кафе. Людей сидело мало: в углу пара — мужчина с женщиной, у окна старушка с костылями. Бэзил выбрал столик у стены, снял джинсовку и разместил на спинке стула.

Входная дверь хлопнула, вошел рыжий парень. Занял столик ближний к телеге с едой. Телега, украшенная подзорами с головками васильков, ромашек и тюльпанов, была заставлена тарелками. Бэзил подошел к телеге, потянулся рукой к намеченной тарелке с куском рыбы в окружении картофеля, но веснушчатая рука в рубашке с логотипом Yacht Club на предплечье увела тарелку из-под носа. Рыжий парень поставил ее себе на стол и начал есть.

Бэзил развернулся к парню и попытался встретиться с ним взглядом, но парень сосредоточенно орудовал ножом и вилкой. Да и на каком языке обращаться? В России обложил бы, а тут…

Он схватил со стула джинсовку и вышел на улицу, хлопнув дверью.

Бэзил шел по центральной улице и рассматривал дома, отмечая детали: крыши трапециевидной формы, выпуклые балконы.

У одного магазинчика висела мужская одежда. Приглянулась рубашка Polo. Бэзил полез за кошельком. Сзади вынырнул кто-то в очках под напяленным почти до самого носа худи, ловким движением схватил рубашку и направился к кассе. Бэзил проводил его взглядом.

Мужчина в худи подошел к кассе и молча расплатился за рубашку. Жаль, что молча. Бэзил присмотрелся: а мужчина-то знаком, какие бы очки не напяливал. Это он забрал у него рыбу в кафе. Он или не он? Зачем ему вторая такая же рубашка? Тот же рост, такой же худой, и сутулость — лопатки торчат, как у курицы в бульоне. Если и не он — в любом случае очень похож.

Голова кружилась. Пора отдыхать, а то уже мерещится не пойми что.

На следующий день Бэзил валялся в постели все утро. Ровно в полдень сделал кофе и намазал маслом мягкие булочки. Пора на озеро: поплавать и как следует все обдумать, а то вчера, похоже, нервы стали подводить. В тканевую сумку бросил полотенце и воду.

В крытом помещении пустых лежаков было немного, но нашел один — у лесенки, ведущей в отсек с водой. Уже замахнулся полотенцем, чтобы бросить его в изголовье, как вдруг подошел рыжий парень и сел на лежак. Бэзил стоял в плавках и смотрел на Рыжего. Рыжий, тоже в плавках, резво растянулся на лежаке во весь рост.

— Я раньше вас подошел, — сказал Бэзил по-русски, чтобы хоть что-то сказать.

Мужчина ответил тоже по-русски:

— А ты наглый.

Вдруг заболела шея. Ком в горле стал сильнее — видимо, простуда вернулась. Тело напряглось, потом резко перешло в состояние расслабленности: как бы не упасть. Лучше всего отойти куда-нибудь в сторонку. Да, просто выйти на улицу.

Бэзил вернулся в длинный крытый переход, по дороге к выходу дважды обернулся. С полотенцем в руках прошел к кустам на задворках ресторана, стоящего на пляже. Подальше от людей. Нашел место за кустами — хотелось тихо посидеть, чтобы прийти в себя. Присел на расстеленное полотенце. Провалился в темноту…

Очнулся среди ночи. От холода зубы клацали. Полумесяц тускло светил сквозь деревья. Мобильный, к счастью, лежал прямо под правой ладонью. Бэзил нащупал боковую кнопку включения, надавил, мобильный ответил желтым густым светом, осветив вырванные клочья каких-то стволов, кустов, травы. Голова трещала и разрывалась на куски под ударами кувалды в правый и левый висок.

Бэзил стал нащупывать резиновые шлепки, в которых пришел. Елозил-елозил ступней, накололся о еловые иглы, выругался, но тут же затих, испугавшись звука собственного голоса. В горле саднило.

В плавках было холодно. С собой только полотенце, остальное же — он помнил точно — в шкафчике, недалеко от входа. Где вход? Где шкафчик? Зачесался живот, и Бэзил ощутил, что по животу кто-то ползет. Однажды, когда ему было лет шесть, они с мамой ночевали у дальних родственников и его кто-то кусал во сне. Мама сказала, что это были клопы. Опять клопы? Он долго тогда не мог забыть эту мерзость. Но сейчас по нему ползли и присасывались к коже пиявки! А-а!

Бэзил вскочил с полотенца, быстрыми движениями стараясь их отлепить. Он лупил их ладонью и кончиками пальцев, но они лишь крепче ввинчивали свои хоботки в тело. Мобильный мигнул и сдох.

Бэзил не мог понять, где находится, — он вглядывался в темноту, но за широкое здание ресторана уличный свет не проникал. От холода и присосавшихся склизких