«Забери», звучит в моей голове тихий шёпот. Но ничего забирать у Кирилла я никогда не буду. Этому мужчине я готова только отдавать: свою любовь, своё сердце, свою душу, всю себя.

Мои глаза всё ещё закрыты, и я чувствую, как золотистое тепло вновь наполняет мои вены и через кончики пальцев перетекает в руки любимого мужчины. Он с осторожностью пожимает мою руку в ответ.

— Кирилл, ты чувствуешь тепло, — шепчу я, касаясь своими губами его шеи.

— Конечно чувствую. Двадцать пять градусов на улице. Намёрзлась в своей палате? Будем гулять с тобой. Каждый день, — обещает Воронцов.

— Ну, что надышалась? — к нам подходит Марк. — Тогда поехали.

Садясь в машину, я смотрю через плечо Кирилла на тёмные больничные окна. Мне хочется верить, что вместе со мной ушёл только золотистый свет, а мрачный долговязый силуэт одиночества остался стоять у каталки охраняя умирающую надежду.

Глава 41. Дома

В моей квартире нас встречает Алина с Владиком. Мальчик ест орехово-цукатную смесь и смотрит мультики. Подруга в своей привычной домашней одежде, состоящей из коротких шорт и маечки, забрав волосы в высокий хвост, заканчивает домывать кухню.

— Всё вымыто, пропылесосено, пыль вытерта, только постельное на кроватях не меняла, — докладывает Алина и не удерживается от шпильки в сторону Кирилла. — Твоё сиятельство, с простынями справишься?

— Справлюсь, — миролюбиво отвечает Воронцов. — Я сейчас хочу заказать доставку еды. Софи, так понимаю, с утра ещё не кушала. Ну и вас заодно покормим. Алина, можешь не спрашивать, сразу говорю, что с готовкой я не на «ты».

— Можно мне в ванную? — напоминаю о себе. — Иначе полы придётся мыть ещё раз. Марк, как можно помыть голову, не намочив гипс?

— Под краном. Наклонишься и аккуратно постоишь. А ванну примешь отдельно. Но левую руку всё равно нужно постоянно поддерживать. Ладно, пойдём пробовать.

В ванну мы заходим все вчетвером. Она у меня просторная. Хотя… Когда в ней четыре человека, и они смотрят прямо на тебя:

— Что? — не выдерживаю я.

— Ты же голову мыть хотела, — первым отзывается Марк. — Маечку, наверное, нужно снять.

— Вы все втроём будете смотреть на меня без маечки? — чуть не плачу я. — Не хочу я больше мыть голову.

В итоге Марк уходит. Маечку я снимаю, но остаюсь в лифчике. Всё равно он уже не свежий и отправится в стирку. Наклоняю голову над ванной, удерживая руки так, как показал Марк. Кирилл держит душевую лейку с водой, чтобы та не попала на руки, а Алина промывает мне волосы. Два раза. Промакивает полотенцем, закручивает другим и уходит из ванной. Кирилл набирает воду и раздевает меня, помогает перелезть через бортик. Затем раздевается сам и садится за моей спиной. Теперь я могу удобно опереться о него.

— Посидим немного, — прошу я.

— Посидим, — соглашается мужчина и делает из своей руки дополнительную опору для моей больной левой. — Так лучше, солнышко?

— Да. Намного, — честно отвечаю я. — Никогда не думала, что так буду рада собственной ванне.

— Каждый вечер будем купаться, — обещает Кирилл. — Совсем не купали тебя в больнице?

Я рассказываю ему и о бессменной перчатке, и о холодной не спущенной воде и о том, как Марк просил медсестёр. Сама не замечаю, как по щекам начинают течь слёзы от жалости к самой себе.

— Я понимаю, что это больница, общественное место, и там все равны, а санитарка действительно одна на такое тяжёлое отделение. Но мы же не просто пациенты, мы — люди, а с нами, как, как со….

Я не договариваю, потому что мне нужно выплакаться. За себя, за детей Татьяны Николаевны, за фруктовый набор леди Александры, за женщину по имени Надежда. Я не знала её, и она уже умерла. И все документы отписаны и сданы в архив.

Пытаюсь повернуться к Кириллу, забыв про руки. Мне просто жизненно необходимо сейчас увидеть золотой свет его глаз, поверить, что он со мной и из-за меня.

— Софи, Софи, — он целует мои губы, пытаясь удержать руки. — Солнышко, я рядом, я с тобой.

— Кирилл, я не хочу так как они, не хочу, чтобы со мной так. Но я ведь тоже такая, я уже иду по их дороге, я сама выбрала её. Я… я не умею по — другому…

— У тебя ещё есть время научиться. У нас есть время. Мы ничего не разрушили, мы разберёмся. Ты рядом, ты дышишь — это сейчас самое важное, Софи.

Его очередной поцелуй глубже и жёстче, словно теперь ему нужно почувствовать меня глубоко в себе, убедиться в моём присутствии рядом, поверить, что это именно я, а не кто-то другой.

— Еду привезли, — стучит в дверь ванной Алина. — Мы есть хотим. Софи, ну не могла ты за четыре дня так сильно грязью обрасти.

Я ещё всхлипываю, а Кирилл уже намыливает меня любимым гелем для душа, слегка трёт мягкой мочалкой по коже. Его пальцы аккуратно проходятся по интимным складочкам, раздвигая их, прополаскивая чистой водой. Такие знакомые, родные моему телу руки.

— Подтяни ножки к коленям, — просит он. — Чтобы я достал до пальчиков.

Мне не хочется терять поддержку его тела, поэтому я подтягиваю ноги, и он неспешно промывает каждый пальчик, ступни и пяточки. Помогает мне перешагнуть бортик ванны, промокает и укутывает в полотенце. Я жду, пока мужчина быстро ополаскивается сам.

Мы не взяли с собой чистую одежду, поэтому Кириллу приходиться надеть то, что было на нём. Он выходит из ванны и возвращается с чистым бельём для меня, шортами и свободной майкой. Первое, что нашёл в шуфлядах комода.

— Тебе всё нравится, или принести что-то другое? — спрашивает он.

— Нет, всё подходит.

Пока Воронцов переодевается в моей спальне, Алина помогает мне просушить волосы феном и втирает увлажняющий крем в ещё распаренную кожу лица, легонько хлопая по щекам.

— Ну, вот, порозовела чуть, — удовлетворённо улыбается подруга. — А то на бледную поганку была похожа. Или это Кирилл тебя уже так качественно помассировал?

— Нет, Алина. Доступ к горячей воде и мылу способен творить чудеса.

— Но у вас с ним что-то есть, — не может успокоиться подруга. — А ты мне ничего не сказала.

— Мы дружим, — соглашаюсь я. — И он мне нравится.

— Детский сад, — вздыхает Алина. — Ладно. Поиграйте недельку в пациентку и медбрата, затем мне отпуск дадут. Поживём с Владиком у тебя. Надеюсь, его сиятельство силы верно рассчитал, за неделю его энтузиазм не иссякнет?

На этот, вроде, как и несерьёзный вопрос подруги у меня нет даже такого же несерьёзного ответа.

На кухне уже накрыт