Шрифт:
Закладка:
– Надо выбираться! – пробормотал Анатолий.
– Майор сказал… – начал было Виктор, но парень перебил:
– Я слышал, что он сказал, но мы здесь в ловушке!
Оторвавшись от пола, парень отодвинул ковер и тут же получил удар тяжелым ботинком в грудь: в комнату, ухмыляясь, ввалился мужик с широкими скулами и бритым затылком.
– Так вот ты какой, северный олень! – хохотнул он, тыкая дулом короткого автомата в сторону Наташи. Анатолий корчился на полу, тяжело дыша: похоже, удар был очень сильный.
– А ты, видимо, ублюдок Лапикова? – уточнил бандит. – Двое вместо одной: премией попахивает!
Он протянул к девушке волосатую лапищу, но неожиданно застыл с удивленным выражением на лице: прогремел выстрел, и на его лбу, чуть повыше правой брови, образовалась маленькая дырочка. Через секунду он рухнул навзничь, задрав автомат к потолку: короткая очередь прошила деревянные перекрытия. Оглянувшись, Наташа увидела Виктора. Его лицо было белым, и он трясся, словно от озноба, изумленно глядя на свою руку, в которой был зажат пистолет.
– Отличный… выстрел! – прокашлял Анатолий, которому удалось наконец встать на четвереньки и немного отдышаться.
Но Виктор, похоже, его не слышал: пистолет задрожал в его руке и с громким стуком упал на пол.
– Он… умер? – хриплым голосом спросил художник, растерянно переводя взгляд с девушки на Анатолия.
– А то! – кивнула Наташа, неожиданно сообразив, что пальба снаружи прекратилась.
– Кто стрелял?! – вбегая в дом через «парадный» вход, заорал Фисуненко. – Все целы?!
– Ага! – радостно ответила Наташа. – Витя грохнул… вон его! – она ткнула пальцем в тело на полу.
– Ты уложил Агея?! – недоверчиво пробормотал Евгений, глядя на труп. – Вся питерская полиция уже полгода его разыскивает, а шлепнул его представитель местной богемы – вот смех-то… Жаль, что об этом никто не узнает! – добавил он, подбирая валявшийся на деревянном полу пистолет Арбенина. Достав из кармана платок, Евгений тщательно вытер его со всех сторон, взял в правую руку, сделал выстрел в потолок и снова бросил.
– У меня кончились патроны, – обратился он к присутствующим, – и я взял у Виктора пистолет. Агея убил я, ясно?
Никто и не думал возражать. В дом вбежала Рита в сопровождении Валеры. При виде друзей ее напряженное лицо расслабилось, и она прислонилась к стене: ноги подкашивались от пережитого стресса.
– Как Паша? – спросил Евгений.
– Все путем, – ответил охранник, морщась от боли. – Одного я зацепил, но его утащили свои. Другого ты уложил.
– Насмерть?
– Аккурат в брюхо!
– Эх, промазал!
– Да нет, я ж говорю – насмерть…
– То-то и оно, – вздохнул Фисуненко. – А я ведь стрелял-то по ногам! Нам нужен хотя бы один живой… Колян!
Вспомнив о скрученном в начале перестрелки бандите, майор кинулся к стене, где тот раньше лежал.
– Да там он, на улице, – махнул рукой в сторону двери Валера. – Боюсь, он нам вряд ли поможет: шальная пуля!
Выйдя из дома, Евгений и в самом деле увидел лежащего под окном в луже крови Коляна: пуля пробила ему шейную артерию. Остальные тоже покинули дом и сейчас стояли, молча таращась на тело бандита.
– Плохо! – крякнул Евгений, потирая коротко стриженный затылок. – Очень плохо!
– Чего плохого-то? – спросила Регина, подходя к остальным в сопровождении невредимого Павла. – Все же живы!
Оставалось лишь удивляться, как быстро она пришла в себя: похоже, бывшая модель обладала поистине железными нервами!
– Плохо, что нам нечего предъявить, – ответил ей Фисуненко. – Ну докажем мы, что Наташа подверглась насилию, и что? Насильник мертв, а его сообщники либо в том же состоянии, либо разбежались: как связать случившееся с именем Светлогрова?!
– А дом? – спросила Регина.
– Мало ли кто по чужим дачам шарится? – пожал плечами майор. – Хозяин сюда не заглядывает, вот они и влезли… Окна после стрельбы разбиты, и кто докажет, что дверь изначально открыли ключом? Придется искать другие пути…
– А вы собираетесь?
– В смысле?
– В смысле – искать пути?
Женя не ответил, понимая, что сделать это будет потруднее, чем отбиться в глухом лесу от шайки бандитов.
Достав мобильный, он увидел на экране четырнадцать пропущенных вызовов от Гаврилова и перезвонил.
– Ну, что там у тебя?
С минуту он молча выслушивал оперативника, потом сказал:
– Ладно, понял. Теперь ты слушай: мы в Лосево попали в перестрелку. Нет, никто не пострадал, но трое злодеев убиты. Нужно очень быстро все здесь зачистить – желательно без вмешательства местных… Жду!
Дав отбой, майор устремил взгляд на Арбенина. Глаза художника неподвижно уставились в одну точку на снегу, а губы были искусаны в кровь.
– Тебя только что сняли с крючка, – сообщил ему Евгений.
– То есть? – спросила Рита.
– Его больше не подозревают в покушении на Светлогорова, – пояснил Женька. – Другой человек оформил явку с повинной.
Глава 24
Алиса Завадская, в девичестве Лиханова, выглядела молодо и все еще была хороша собой. Двенадцать лет назад она вышла замуж за режиссера Дмитрия Завадского, взяла его фамилию и переехала в Волгоград. Если бы они встретились раньше, возможно, все в жизни женщины сложилось бы иначе. Алисе удалось сделать успешную карьеру – не без помощи мужа, простившего ей ошибки молодости. Разглядывая подозреваемую через стол, Евгений отметил ее прямо-таки пугающее сходство со старшим сыном. Алиса пришла дать признательные показания по поводу покушения на вице-губернатора Светлогорова и непредумышленного убийства его водителя. Разумеется, майор понимал, что ее история – чушь несусветная, однако хотел все же выслушать версию Завадской.
– Как вам удалось собрать взрывное устройство? – спросил он.
– Это не сложно, – пожала плечами актриса. – В интернете полно сайтов, где подробно рассказывается, как это делается!
– Зачем вам понадобилось убивать Светлогорова?
– Потому что он изуродовал мою жизнь и жизнь моих детей! Теперь один мой сын ненавидит меня, как самого лютого врага, а второй понятия не имеет о моем существовании!
– Вы встречались с Виктором? – удивился Фисуненко.
– Регулярно, – подтвердила Алиса. – Инициатором встреч всегда была я – подкарауливала его везде, где только могла… Мне никогда не замолить мой грех перед детьми, но я… я изменилась, у меня теперь совсем другая жизнь, и Витя мог бы… По крайней мере, он мог бы рассказать мне правду об Олеге!
За короткое время общения с Арбениным Евгений успел понять, что он за человек: художник мог быть непреклонным, как скала, и Женя даже испытал прилив
