– Да, – с вызовом ответил Тимур.

– Жесть, – поежился Гуров. – А она что, тоже зашла что-то купить?

Парень непонимающе уставился на Гурова.

– Откуда мне знать? – округлил он глаза.

– Но ведь ее нашли в твоем павильоне. Говоришь, тот мужик ее убил. Получается, они оба были там в одно и то же время. Мужика ты видел, а женщина-то как там оказалась?

– Может, до него пришла, – предположил Тимур.

– А ты этого не заметил, что ли?

– Вы меня запутали, – напрягся Тимур. – Чего вы хотите?

– Да нет, ничего не хочу, – сдал назад Гуров. – Просто всегда интересна причина. Наверное, она действительно проскользнула мимо тебя, а ты и не заметил. Жуткое стечение обстоятельств, согласись?

– Да уж, – покосился в сторону Тимур.

Он кого-то заметил, это можно было угадать по его напрягшемуся лицу. Гуров посмотрел в ту же сторону – к ним приближался высокий молодой человек в белой куртке. «Тот, что первым начал избивать Дубко, – вспомнил Гуров. – Компания снова в сборе».

Парень в белой куртке подошел к ним, вопросительно глядя на сыщика.

– Все о ́́кей? – спросил он у Тимура.

– Наверное, – ответил тот.

Гуров понял, что пора уходить. Ни слова не говоря, развернулся и пошел прочь. По пути сделал вид, что заинтересовался мужскими костюмами. Пока он не скрылся за поворотом, чувствовал, как ему смотрят в спину.

Глава 4

Гуров вышел с территории рынка, но на стоянку не пошел. Развернулся на сто восемьдесят градусов, решив обойти территорию.

В поселение бомжей, как и предполагалось, вход был свободным и бесплатным. И жили здесь, надо сказать, очень даже неплохо. Здесь даже была своя архитектура, состоящая в основном из старых грязных туристических палаток. Правда, одноместных. Располагаясь полукругом, они окружали импровизированный очаг в виде высокого сооружения, сложенного из битых кирпичей. В нем потрескивали дровишки.

В самом городке никого видно не было. Очевидно, поселенцы отправились по делам, но возле костра на старом табурете отдыхал крупный человек. При этом его нельзя было назвать толстяком, да и вряд ли он мог быть таковым, учитывая жизненные обстоятельства, в которых он находился, и условия проживания.

На вид ему было в районе шестидесяти лет, и одет он был подобающим своему социальному статусу образом: в замызганный бушлат с прорехой на плече и непромокаемые лыжные штаны, до блеска затертые на коленях. Венчала ансамбль оранжевая вязаная шапочка, на вид совершенно новая, но определенно меньшего размера, чем требовалось. Сжимая в ладонях банку с пивом, бомж смотрел в сторону импровизированного камина и не обращал на Гурова никакого внимания.

Лев Иванович остановился, не доходя метров пять до костра. Он осмотрелся и убедился, что попал туда, куда нужно, – поодаль, за спиной бездомного тянулась та самая ограда, за которой с тыла располагались торговые павильоны. Вон и мусор, который сбрасывали туда продавцы. Гуров даже определил павильон, из которого недавно вывалился наружу. Рядом с ним он заметил красную обувную коробку. Она до сих пор была на месте.

Бомж поднял голову и безучастным взглядом посмотрел на Льва Ивановича.

– Что вы хотели, уважаемый? – вежливо спросил он.

– Добрый день, – поздоровался Гуров. – Можно с вами поговорить?

Человек молча встал, воткнул пивную банку в снег и направился в сторону палаток. Гуров продолжал стоять на месте, соображая: «Он меня к себе приглашает или как? Что мне делать-то?»

Ответ на вопрос появился через минуту. Бомж действительно скрылся в одной из палаток, но, не задерживаясь, вышел обратно, неся в руках такую же табуретку, на которой сидел сам. Подойдя к костру, он установил ее рядом со своей, несколько раз с силой вдавив ее ножки в утоптанный снег, чтобы расположить более устойчиво. Все это время Лев Иванович стоял не двигаясь, и только когда бомж вернулся на свое место, он понял, что вот так его только что пригласили побеседовать.

Гуров сел рядом. Бомж вынул из кармана еще одну банку с пивом и протянул ее гостю. Вот уж чего-чего, а выпивать Гуров совсем не хотел. Однако сам жест его приятно удивил.

– Холодно для пива, – попытался он облечь отказ в вежливую форму. – Морозно на улице.

– У огня не холодно, а хорошо, – ответил человек и сунул банку в руки Льва Ивановича. – Это как в бассейне «Москва». Слышали, наверное, о таком. Открытый бассейн, без крыши. Сам ты находишься в теплой воде, а башка на холодном воздухе. И – снежинки летают. Зимним вечером особенно было красиво. Фонари еще. А ты такой плывешь себе. Непередаваемые ощущения.

Лев Иванович открыл банку, на которой было написано «Жигулевское», сделал глоток кисловатого напитка и достал из кармана пачку сигарет. Протянул ее соседу.

– Вот спасибо, – растрогался тот. – А у меня как раз заканчиваются.

– Забирайте.

– Думаете, откажусь? – улыбнулся бомж. – Заберу, но позже. Пока сидим, пусть будет пачка на двоих. Но вы лучше подержите сигареты у себя.

– Познакомимся, раз уж сидим? – предложил Гуров, убирая пачку в карман.

– О, прошу прощения, – испуганно дернулся мужчина. – Конечно. Я Ефим. – Он привстал и протянул руку.

– Лев, – сказал Гуров отвечая на рукопожатие.

– Если хотите, то я буду обращаться к вам по отчеству, – предложил мужчина.

– Если вы не против, то можно по имени, – парировал Гуров. – Как вам удобно.

– Тогда по имени, – согласился Ефим.

Бомж вновь принялся за пиво. Гуров пока не торопился. Можно, конечно, сразу забросать человека вопросами, но есть шанс испортить дело. Нет, надо подождать.

Они сидели спиной к рынку и лицом к проезжей части широкой улицы. На другой стороне дороги высилось здание старого завода по производству цветных телевизоров, давным-давно переделанное под рынок радиотоваров. Но само поселение бездомных было мало-мальски защищено от любопытных глаз грудой бетонных отбойников, сложенных один на другой. Их сильно припорошило снегом, отчего они казались выше. Таким образом, живущие в палаточном городке не особенно сильно привлекали внимание, но с той стороны, откуда появился Гуров, их было видно как на ладони.

Удивительно, но от Ефима ничем не пахло. Несмотря на то что его одежда была несвежей, а сам он вряд ли соблюдал правила гигиены, «аромата свободы» он не источал. А еще Ефим был хорошо воспитан. У него была правильная речь и даже, кажется, неплохо сохранившиеся зубы.

Как бы там ни было, Лев Иванович решил, что знакомство пока что складывается неплохо.

– А что отмечаем? – он показал на банку.

Ефим покосился на свое пиво, отпил и поставил банку на снег рядом с собой.

– А вот теперь можно и покурить, – многозначительно сообщил он.

Гуров вновь достал сигареты и зажигалку. Ефим