слышали, как епископ назвал нас волками, а вас – овцами. Довелось ли вам когда-нибудь видеть овец, которые так искусали бы волка?” Епископ на это ответил: “'Подобно тому, как цистерцианцы аббатства не все имеют в своем аббатстве, но имеют загоны с овцами, которых от волков защищают собаки, так и Церковь имеет в Риме не всех христиан, но овцы ее находятся во многих местах и особенно здесь, для защиты коих от волков она назначила отличную и сильную собаку, то есть графа де Монфора, которая так искусала этого волка, потому что он пожирал овец Церкви, христиан”».

Закончить же разговор об этом персонаже (которого великий Данте вряд ли заслуженно, а может, и с каким намеком «поместил» на третье – Венерино – небо своего рая, в обитель любвеобильных) лучше анонимной песнью того времени:

Фолькет Марсельский. Средневековая книжная миниатюра

    А о епископе суд изреку вам свой:

    Обманут им весь мир и даже Дух Святой,

    Зане он напоял так свои песни лжой

    И речью резкою и сладостью пустой,

    Что гибельны они тому, кто их ни пой;

    Зане он был скомрах пред глупою толпой

    И хитрой лестию пленял сердца порой,

    Зане дары от нас текли к нему рекой,

    И из-за хитрости он сан обрел такой,

    Что обличить его нет силы никакой.

    А как накрылся он и рясой, и скуфьей,

    Так в сей обители свет заслонился тьмой,

    Не стало мира в ней, исчез из ней покой,

    Доколе пастырь был он в киновии той.

    А как в Тулузе он епископской стопой

    Ступил, так по земле помчался огнь сплошной,

    И не залить сей огнь, ниже святой водой.

    Пятнадцать сот сгубил он телом и душой.

    Клянусь Христом, что он скорей Антихрист злой,

    Нежли посланец Рима.

Печальный итог «покорения» Южной Франции северофранцузскими крестоносцами представляет та же песнь о крестовом походе против альбигойцев[130], фрагмент которой о епископе приведен выше:

    Французы ушли, но оставили в залог

    Многих убитых, многих пропавших и своего графа,

     которого они потеряли,

    Но его тело они отправили вместо других подарков

    Прямиком в Каркассон. Прямо в Каркассон его везут хоронить,

    В монастыре Св. Назария отпеть и зарыть,

    И написано на его эпитафии, для тех, кто умеет читать:

    Что он святой, мученик и должен воскреснуть,

    И в чудном блаженстве пребывать и цвести,

    И носить корону, и сидеть на троне;

    И я слышал, что так оно и должно быть:

    Если за то, что ты убиваешь людей и проливаешь кровь,

    И губишь человеческие души, допуская убийства,

    И веришь дурным советам, и устраиваешь пожары,

    И уничтожаешь баронов, и унижаешь Благородство,

    И присваиваешь [чужие] земли,

     и утверждаешь свое превосходство,

    И раздуваешь огонь зла, и гасишь искры добра,

    И убиваешь женщин, и душишь детей,

    И если всеми этими делами человек может заслужить

     Царствие Небесное,

    Он должен носить корону и сверкать на небесах!

Так что, повторим – хорошо, что Элеонора не дожила до крушения своего мира…

Надгробия Элеоноры Аквитанской и Генриха II

в аббатстве Фонтевро

Участь останков героев этой книги печальна. Надгробия Генриха II, Ричарда Львиное Сердце, Элеоноры Аквитанской и Изабеллы Ангулемской в Фонтевро уцелели, однако кости королей и королев, иных знатных покойников и аббатис во время вакханалии Великой французской революции были извлечены из могил и выброшены – согласно указу от 1 августа 1793 года, в котором сказано: «Гробницы и мавзолеи бывших королей, воздвигнутые в церкви Сен-Дени, в храмах и других местах по всей территории Республики, будут разрушены 10 августа». Кому интересно – подробности осквернения королевских могил в Сен-Дени сохранились, см. пост «Революция – событие, которое настигает и в гробу» с переведенной французской статьей[131]. Официально эти мероприятия проводились для переливки свинцовых гробов на пули для нужд революции; в те же «фонды» явно шли королевские драгоценности. В общем, печально. Само аббатство выставили на торги, желающих его приобрести в революционной Франции, однако, не нашлось, и при Наполеоне, в 1804 г., его начали использовать в качестве тюрьмы, каковой оно и оставалось вплоть до 1962 г. Потом о памятнике начали было заботиться, его взяло под опеку общество исторических памятников Франции, однако, как всегда и везде, интересы шкурные в итоге превалируют над исторической памятью: в 1987 г. бывшим аббатством овладела компания развлечений, устроившая там гостиницу под следующим рекламным лозунгом: «Королевское Аббатство Фонтевро: отель “три звездочки” в сердце тысячелетия».

В связи с этим нельзя не вспомнить совсем недавнюю историю. Как известно, большая часть замка Шалю, под стенами которого Ричард Львиное Сердце встретил свою смерть, была снесена во время Великой французской революции; дожившая до нашего времени часть из 15 помещений в 600 кв. м в начале января 2018 г. была выставлена на продажу за € 996,4 тыс. Страшно представить, какое целевое использование может его настигнуть в этом безумном мире.

Замок Шалю. Современный вид

Хотелось бы чем-нибудь пооптимистичнее закончить, да не получается. Когда Англия все более становится новой Индией и Пакистаном, а Франция – новым Тунисом и Алжиром, кто будет там хранить память о великой христианской королеве?..

Как пел о тщете и бренности всего сущего лиможский трубадур Бернар де Раскас:

    В грядущем всех живых одна погибель ждет.

    Лишь Божия любовь из века в век живет.

    Сердца любые смерть на червяка изловит,

    И лес себе убор пожухлый изготовит.

    Умолкнет птичья песнь под сению ветвей,

    Не станет в роще петь веселый соловей,

    И все, кого земля носила и питала,

    Почувствуют в себе стрел смертоносных жало.

    Вол и овца, лиса, гордец-петух и волк,

    Коза, олень, верблюд и весь кабаний полк

    Рассыплются во прах, – медведи-великаны,

    Дельфины, осетры, как и левиафаны.

    Чудовищ, царствия и тех, кто в них царит,

    Всех их лихая смерть навеки усмирит —

    Да помнит всяк еще, что каждый Божий камень

    (Иль лжет Писание?) преобразится в пламень,

    И что во пламени погибнет небосвод.