— Но я же сказала! Сказала…

— С вынужденным видом и как будто делала одолжение. Не обижайся, Саш. Тебе тоже надо над собой поработать! — мягко гладит меня по плечу.

— А я не могу быть шелковой, как ты, со своим мужиком! По щелчку тоже прощать не научена.

— Уффф… Давай тему сменим, — просит Крис и с улыбкой смотрит, как Алим то и дело подбегает к Расулу. — Твой сын счастлив, светится. Разве это не стоит того, чтобы ты хотя бы капельку своих обид выкинула, как ненужный вонючий хлам?

***

Алим засыпает с игрушками в руках, на руках у Расула. Вырубается мгновенно. Только что лопотал, показывая отцу крутую башню, а потом уткнулся носом в его грудь и засопел.

Мы планировали немного посидеть в гостях, а потом отправиться в гости к Расулу, но я думаю, что не стоит сына тревожить.

Мы могли бы заночевать в гостях у подруги, и я не вижу в этом ничего ужасного, но потом случайно замечаю взгляд Расула: тоскливый и понимающий. Мол, ну да, ну да, здесь же лучше. Вам везде лучше, чем со мной. Понимающий и принимающий…

Меня мутью до самого дна душу проняло. Я таким Расула не знаю и не умею, наверное, находить к нему подход вообще… Никогда не умела.

Столько всего о нем не знаю.

В голову бьет мыслью, что я о нем не хотела знать ничего и вот теперь не знаю…

Хотела, чтобы ему тоже нелегко пришлось из-за той боли, которую я испытала по его вине, и он испытал.

Желания исполняются.

Чувствую ли я себя счастливой? Нет…

— Спасибо, Крис. Но мы поедем. Расул, ты еще не отпустил водителя?

Глава 71

Александра

Мирасов удивленно моргает, будто ослышался, качает головой.

— Пусть прогреет машину, я сейчас переодену Алима, а то он вспотел, и поедем.

Я говорю так, словно дело решенное, и я во всем на свете уверена — в себе, в нем, в совместном будущем.

Правда в том, что я его ни черта не вижу. Как будто в сильный буран, где видимость — всего лишь два-три метра…

И я в этот злой буран. С малышом. С самым ценным.

На слепом доверии, которое душит и заставляет меня покрываться испариной.

— Конечно, я распоряжусь, — кивает Расул. — Только позвонить надо. Алим лежит прямо на моем телефоне.

— Конечно.

Я забираю сынишку, выдыхая так, словно преодолела треть сложного пути.

***

Алим за дорогу просыпался дважды, но быстро засыпал обратно, скользнув сонным взглядом по мне и Расулу.

В доме Расула, действительно, готова комната для сынишки, и я заранее готова настучать по макушке Мирасова за то, сколько игрушек здесь наставлено.

Он весь магазин скупил, что ли?! Плюс некоторые не по возрасту же…

Но я заставляю себя притормозить и ничего не трогать. Не критиковать понапрасну, ведь Мирасов отчаянно старался, хоть и не показывает этого. Лишнее уберу потом потихоньку и все. Сейчас не стоит. Сейчас Мирасов стоит рядом со мной напряженный, как тикающая бомба.

— А где твой большой аквариум?

Знаком зовет за собой.

Показывает.

Увидев, замираю, потрясенная…

— Обалдеть. Здесь целое море… — две стены заняты им. — Потрясающе. Боюсь только одного.

— Чего?

— Алим потребует залезть к рыбкам и захочет отрастить жабры. Да он просто откажется отсюда уходить!

Расул тихо, но довольно ухмыляется. Самому явно нравится, но еще он задумчиво на меня глазеет.

— Ты хотел о чем-то поговорить, — зеваю. — Давай завтра? Я что-то устала от гостей. Слишком переживала… — приоткрываюсь. — Булат и Крис такие милые, сахарные. Я на их фоне чувствую себя… черствой и вредной бабкой.

Расул подходит ближе, притягивает.

— Сексапильная и черствая бабка. Нравишься такой.

— Такой? Такой, как сейчас?

— Да.

Вытягивать из Расула откровения нелегко. Он во многом признался раньше, но я каждой порой своей кожи чувствую, как ему сложно.

— А раньше? Что между нами было раньше? Просто трах?

— Трахать тебя мне нравится, — не отрицает. — Но и другой тоже нравилась. Тощая мелкая заноза в моей заднице.

Я молчу, не желая спугнуть. Расул начинает гладить меня по спине, сжимает ягодицы. Я переминаюсь с ноги на ногу, приоткрыв бедра, будто приглашая. Он занят моей грудью, лаская ее через ткань. Соски вытягиваются, низ живота тянет. Прижимаюсь к нему сильнее, чувстуя бедром эрекцию.

— И одержимая маньячка с фотиком… Очень секси, — прикрывает глаза, мнет жадно.

Запускает руку под платье и шипит, обнаружив чулки.

— Чулки?

— Я ждала, — качнув бедрами, сама трусь промежностью об его ладонь, чтобы клиторр задевал пальцы. — Готовилась. Я тебя хочу. А ты?

— И я, — рывком впечатывает.

Я трусь об него грудью и толкаюсь бедрами,трусы мокрыми стали за несколько секунд.

Расул просовывает пальцы под трусики и гладит половые губки.

— Сочная пися…

— Очень, — сердце испуганно замирает, когда я говорю, предлагая. — Твоя пися. Твоя… Хочешь?

— Сссууука… — дергает трусы и вдруг отступает.

Чувствую себя вмиг остуженной, но тело горит и мысли плавятся.

Мирасов складывает руки под грудью и тяжело дышит.

— В чем дело? Тебе не нравится? Или…

— Не в этом суть, — обрывает. — В другом.

— Что?

— Это я на тебя едва не наехал, когда видел тебя с тем парнем. Из ревности, — крепко переплетает руки под грудью и стоит, жутко прямой, набыченный. — Я.

Взвинченный. Жутко напряженный. Вены вздувшиеся. Вот-вот лопнет.

— Зачем ты это сказал?

— Не хотел, чтобы всплыло потом, когда будет все предельно серьезно. Дерьмо имеет свойство всплывать на поверхность. Всегда… — дышит прерывисто. — Вот я. Ты все еще… — ноздри дергаются. — Хочешь?

Вода в аквариуме бирюзовая. Свет волн отражается на стенах и на наших лицах. Мы словно в самой ее толще. На дне. На дне, но тяжести нет, она мерно расходится волнами. Осталось только оттолкнуться.

Вверх.

— Я знаю.

Расул смотрит с искренним удивлением.

— Как?

Я делаю крошечный шажок навстречу Мирасову. Снова сокращаю расстояние до минимума.

— Я не говорила об этом вслух, но внутри себя словно всегда это знала. Как-то так. Ты сказал, и для меня это не стало открытием, лишь подтверждением.

Осторожно обнимаю плечи Расула, он все