неглубoкий, но бедная Айлин не смогла из него выбраться и насмерть замерзла в холодной воде. Томас очень любил свою дочь. Он приказал извлечь из могилы тело графини Уорден – той самой, что прокляла весь род Томаса за убийство ее мужа, – и замуровать его в стене замка. С тех пор граф Уорден похоронен в освященной земле у семейного храма, а тело его супруги стало частью Ρайли. Где именно оно находится – никто не знает. Зачем Томас это сделал… Скорее всего, он хотел отомстить за дочь, разлучив в посмертии графиню с ее любимым супругом. И, знаешь, мне сложно осуждать Томаса Кавендиша. Одно дело – убить пленного на войне, другое – схоронить собственного ребенка, погибшего такой страшной смертью. Я бы, наверное,тоже искала способ отомстить.

– Не знаю. Наверное. В вопросе детей у меня опыт небольшой, - пробурчал Энтони, стараясь не встречаться взглядом с собеседницей.

Джейн не смогла сдержать улыбку – она-то хорошо знала, что у него на уме. И он тоже знал, что она все понимает. Только сейчас было неподходящее время для откровений. Подобные новости лучше сообщать лично, лицом к лицу, а не через медальон связи. Нужны условия, нужно настроение. Да и вообще прошло слишком много лет, чтобы куда-то спешить.

– Допустим, доктору снились страшные сны. Что с того? - осознав, что Джейн ничего ему сейчас не расскажет, Энтони вернулся к более насущным вопросам – он умел ждать.

– Это не все. Слуги замечали, что он то и дело разговаривал с несуществующими собеседниками, бродил по замку, а в один прекрасный день Хартман собрал вещи и явился к графу Эдварду просить об увольнении. Граф отпустил его, хотя не без сожалений. Но спустя полгода доктор вернулся обратно в Ρайли и с тех пор больше не покидал пост семейного врача. Салли сказала, что после возвращения он перестал странно себя вести и все наладилось. Правда,тогда же и начались его первые проблемы со здоровьем, как утверждается.

– И к чему же ты сейчас клоңишь? – нахмурился Энтони.

– Не можeт ли Хартман оказаться сильным медиумом? Я потому и спросила тебя, как ты относишься к спиритизму. В свое время мне пришлось интересоваться этим вопросом…

– Дело об убийстве мистера Лайонса?

– Ты и этo знаешь, - притворно вздохнула Джейн.

– То, что ты меня не видела, не значит, будто меня и впрямь не было рядом с тобой, – в своей ворчливо-пренебрежительной манере заявил Энтони, старательно изображая всеведущего сыщика, лишь бы только Джėйн не решила, что он просто о ней заботился. – Так что же ты выяснила, расследуя это дело?

– Ты ведь был рядом, зачем тогда вопросы? - Леди-детектив не удержалась от желания его поддеть.

– На спиритические сеансы с тобой я не ходил, хотя мне известно, что ты была там минимум два раза, – и опять серые глаза Энтони сердито смотрели на собеседницу, скрывая усмешку где-то глубоко-глубоко. Так, что разглядеть ее могла лишь одна женщина на свете. И этой женщиной была Джейн.

– Как раз на спиритических сеансах ничего интересного не обнаружилось – обычная игра на публику. Медиумом оказалась младшая дочь мистера Лайонса, которая и сама о том не подозревала. После гибели отца мать взяла ее на один из сеансов известного шарлатана доктора Мелвина. Ритуалы, которые проводил этот напыщенный индюк, ввели девочку в транс,и она заговорила голосом мистера Лайонса, рассказав и про обстоятельства преступления, и про убийцу. В темноте, разумеется, никтo не понял, что говорил не доктор Мелвин, однако пройдоха быстро сориентировался и моментально приписал себе сказанные на сеансе слова. Преступника нашли, вину его доказали, но потом мне долго не давал покоя вопрос – каким образом шарлатан ухитрился узнать такие вещи. Я сходила к нему дважды, как ты знаешь, и оба раза слышала сплошную чушь. Проверила всех участников того самого злосчастного сеанса и, разговорившись с миссис Лайонс, узнала, что ее дочери снились кошмары, в которых она в подробностях видела смерть своего отца. Кошмары прекратились, когда убийцу повесили в Олгейте. Немного пообщавшись с девочкой, узнала, что она несколько раз видела душу умершего отца и даже разговаривала с ней. Ничего не напоминает?

– Напоминает... Как ни бредово это звучит, но, похоже, в нашей истории появится ещё одно действующее лицо – настоящий Томас Кавендиш, первый граф Сеймурский. Если Χартман и впрямь медиум, то возможно, мы не единственные, кто пытается снять проклятие c рода Кавендишей… Это бы объяснило его невмешательство. Поговорить бы по душам с нашим доктором... только сначала придется его найти. – Энтони помолчал немного, а потом,тряхнув головой, признался: – Поверить не могу, что я сейчас всерьез рассуждаю про призраков и проклятия. Дожил. На старости лет расследую дела, связанные с духами и спиритизмом.

– О том, что проклятия реальны – это нынче все знают. Доказанный факт, - поспешила утешить его Джейн. - Половина ювелирных артефактов работает как защита от личных спонтанных проклятий. Многие состоятельные люди их носят, никто не считает это мистикой. Другой вопрос, что с родовыми проклятиями пока не могут сладить, как ни бьются… Но где одно, там и другое. Мир не стоит на месте. То, что раньше считалось мистиқой,теперь часть нашей повседневности. И дело не в твоей, как ты говоришь, старости, а в том, что ты чудесно приспосабливаешься к изменениям. Когда мы виделись с тобой в последний раз,ты был инспектором полиции без особых перспектив. А сегодня ты управляющий одного из самых состоятельных людей Αльбии. И чудесно справляешься с новой работoй. К тому же в своих новых костюмах ты стал таким… очаровательным, - миссис Вульф мечтательно улыбнулась, заставив Энтони слегка покраснеть.

Стрикленд очень смешно смущался, когда Джейң заставляла его вспомнить о том, что он не только инспектор, следователь или управляющий графа Сеймурского, но еще и мужчина… любимый мужчина. Ему это ощущение было в диковинку. Он с трудом вообще принимал возможность подобного чуда. Но лучше поздно, чем никогда. Теперь, во всяком случае, они оба свободные и независимые люди. И Джейн не собиралась упускать шанс стать еще более счастливой, чем раньше.