Шрифт:
Закладка:
Как тот, кто продвигается во сне сквозь ясные виде́ния
125. И истинную значимость всех этих внешних форм осознает,
Здесь, где реальность стала своим собственным виде́нием,
Осознавал явления Ашвапати по их душе, а не по наблюдаемому образу:
Как тот, кто долго жил в любви единым существом с другими,
И не нуждался ни в словах, ни в знаках при контактах сердца с сердцем,
130. Общался он безмолвно со всеми существами,
Не скрытыми материальной оболочкой.
То было место обитания самой души:
Очарование озёр, ручьев и красота холмов собой являли
Текучесть и неподвижность душевного пространства,
135. Равнины и долины – разнообразные участки радости души,
Сады, что были духа цветочными полянами,
Здесь представляли медитации о мечтаниях звонких,
А воздух был дыханием чистой бесконечности.
Благоухание блуждало разноцветной дымкой,
140. Как если б аромат и колорит цветов душистых
Смешали, чтобы повторить божественную атмосферу.
Взывая не к глазам, а лишь к душе,
Как в доме собственном, жила здесь красота.
Всё было здесь прекрасно по праву собственному
145. И не нуждалось в одеждах пышных.
Все формы были похожи на тела Богов -
То был духовный образ, что окружает душу,
Поскольку мир вокруг и сущность индивида здесь были одной реальностью.
В сияющих покоях сна духовного сидели здесь те существа,
150. Что на земле до этого были одеты в форму тела человека, а ныне,
Между рождениями своими, в беззвучном трансе находились.
Вехи рождения и смерти остались позади,
Остались позади и сцена краткая трудов земных,
И долгие дороги с их счастием небесным и адскими страданьями;
155. Они вернулись в мир души глубинный.
Собрали их для отдыха перед рождением новым: и личность,
И характер претерпевали здесь измененье в оцепенении сонном.
Они перебирали в трансе этом в обратном направлении «я» пережитые свои,
На фоне этих воспоминаний в раздумьях каждой новой личности
160. Предвидящих, пророческих
Сформировалась карта курса той судьбы, что предстояла каждому из них:
Адепты собственного прошлого, первопроходцы собственного будущего,
И избиратели той участи, что сами предрекли себе -
Они все ожидали здесь пришествия на землю для новой жизни.
165. Та Личность, что сохраняется при разрушении миров,
И остается вечно той же самой в самых разных образах,
Неразличимых внешним разумом,
И принимающая в странах нам неведомых неведомые имена,
Сквозь Время на прошедшей земной странице след оставляет
170. Взрастающей фигуры своей сущности сокрытой
И учится на опыте тому, что дух уже познал,
Пока она не сможет увидеть Бога и свою истину ожившую.
Они должны еще раз встретиться с игрой-проблемой нового рождения,
С экспериментами души – восторгом и страданием,
175. И мыслью, и побуждением, что свет бросает на деяния слепые,
И предприятием рисковом, ведущим «я» сквозь формы мира сущего
По всем дорогам обстоятельств,
По внешним сценам и по внутренним движениям.
Так Ашвапати в центр творения пришел.
180. Дух, странствующий от состояния к состоянию,
Находит здесь, в своей начальной точке, успокоение
В аморфной силе и безмолвной неподвижности,
Вынашивая страстное волнение мира Души.
Всё то, что было создано и некогда разрушено,
185. Спокойная настойчивая прозорливость неизменного Единого
Неумолимо пересоздает и оживляет заново:
Все убеждения, силы, жизни, существа
На время в эту неподвижность помещаются;
Им придают там цель иную и направление новое
190. И переформируют их образ и природу их.
Они всё время изменяются, и изменение всё время нарастает,
И проходя сквозь фазу смерти плодотворную,
И после сна их долгого и заново воссоздающего
Они вновь получают своё место в процессии Богов,
195. Пока не завершится работа эта во Времени вселенском.
Здесь было место, в котором формируются миры.
Был промежуток здесь между поступком и поступком новым,
Между рождением и возрождением, меж сном и бодрствующим сном,
Тот промежуток, что силу придает творению и бытию.
200. Вне этого пространства лежали области блаженства и покоя,
Безмолвные места рожденья света и надежды, и любви,
Истоки божественной гармонии, небесного экстаза.
В оцепенении голосов этого мира
Без размышленья Ашвапати осознал мгновение вечности;
205. Его познание, избавленное от нарядов чувства,
Осознавало без слов и мыслей при помощи отождествления;
И существо его увидело себя без покровов своих,
Из бесконечья духа спустилась жизни линия.
Вдоль по дороге света внутреннего, чистого
210. Среди громад Присутствий, в одиночестве,
Под наблюдающими взглядами неназванных Богов
Его душа, как одинокая сознательная сила, проследовала
К завершению пути, который вечно снова начинается,
Сквозь тихую немую неподвижность приближаясь
215. К источнику всех сущностей – божественных и человеческих.
Там он увидел в равновесии могучего единства
Бессмертную фигуру Два-в-Одном – некое существо,
Что слилось воедино из двух тел, обнимающих друг друга, -
Фигуру двоевластия из двух объединенных душ,
220. Которая была поглощена глубоким творческим восторгом;
Транс этого блаженства поддерживал мир человеческий изменчивый.
За этими Двумя стояла в сумерках рассвета Божественная Мать,
Которая их породила из Непознаваемого.
Всегда сокрытая, она ждала дух ищущий;
225. Хранитель высших, недостижимых пиков,
Ведущий путника незримыми путями, -
Она стоит на страже аскетического подступа к Единому.
Властителем первопричины любого плана необъятного,
Пропитывающим своею мощью космические солнца,
230. Является Она. Она же – и вдохновитель этих многочисленных работ,
И тот мудрец, который расставил знаки на этой сцене.
Над всем этим стоит Она, которая и подпирает это всё, -
Единоличная всесильная Богиня, всегда сокрытая вуалью тайны,
Чей мир есть маска непостижимая Её;
235. Века – лишь поступь Её шагов,
А их события есть Её мыслей воплощение,
А всё творение есть нескончаемое действие Её.
Дух Ашвапати стал сосудом Её силы;
Безмолвный, с бездонной страстью своего желания
240. Он к Ней простёр сложенные для молитвы руки.
Его трепещущему сердцу явился жест тогда -
Величественный отклик, отодвигающий в сторону миры:
Из этой блистающей мистерии Её рука в приветствии
Взметнулась, отбросившая наполовину извечную вуаль Её одежд.
245. Свет появился тихий и непреходящий.
Увидел он загадочное очертание Её лица,
Пленился светлыми обширными глубинами
Той восхитительной мистерии, что создал взор Её.
Ошеломленный Её неумолимым светом и блаженством,
250. Став Её безграничной сущности частицей,
Навеки покорённой молниеносностью и сладостью Её энергии,
Бросаемой на берега экстаза необъятного,
До дна напившийся вина духовного,
Он влил в разорванную тишину своей души
255. Крик обожания и страсти,
И безграничного предания и собственного разума,
И сердца молчаливого всем повелениям Её
И потерял сознание, и распростерся у ног Её.
Конец Песни четырнадцатой
Песнь пятнадцатая
ЦАРСТВО БОЛЬШЕГО ЗНАНИЯ
