80. Жизнь смертную едва ли посещает.

Радости Времени там наблюдают также,

И ощущают прикосновение Бессмертного, сжимающее грудь,

И слушают игру на флейте Бесконечного.

Здесь, на земле бывают пробужденья ранние, случаются

85. И те мгновения, что вызывают трепет в воздухе божественном,

И взгляд приходит устремленный, пристальный

На золотую Вечность солнечных цветов – земных созданий:

Это и есть непреходящее блаженство.

Тысячью лотосов, колеблющихся на едином стебле,

90. Мир приукрашенный, притворный и мир уже в экстазе

Карабкаются к некому далекому незримому богоявлению.

А на другом конце той самой вечной лестницы

Царства могучие бессмертного Огня достичь стремятся

Неограниченных и совершенных ценностей все-Бытия.

95. Из темноты и горя мира,

Из тех глубин, где жизнь и мысль погребены,

Восходит одиноко к небесам Огонь бессмертный.

В священных тайниках Природы скрытой,

Горит извечно Он на алтаре сакральном Разума;

100. Его жрецы – души богов,

А человечество – дом жертвоприношения Ему.

Однажды разожженный, Он не погаснет никогда.

Огонь, пылающий вдоль тайных троп Земли,

Восходит и насквозь пронзает смертный мир,

105. Пока, несомый гонцами Дня и Сумерек,

Он не войдет в оккультный вечный Свет

И не взберется, раскаляясь добела, на Трон невидимый.

Его миры – ступени восходящей Силы:

Мечты гигантского размаха и титанических масштабов,

110. Дома непогрешимого и озаренного Могущества,

Царства Добра, не знавшего рожденья, неизменного и чистого,

Вершины горние величья Истины вечного света -

Они все начинают проявляться в небе символическом,

А наши души – призываться в его безбрежье.

115. Там, на своих вершинах они поддерживают охранительное Пламя;

Мечтая о непостижимом Запредельном,

Что оставляет позади дороги все Судьбы и Времени,

Они своими указателями направляют на высоты над собой,

Сквозь бледно-голубой эфир божественного разума

120. К какому-то златому откровенью Бесконечья.

Как гром, который раздается на вершинах Бога,

Неутомим и грозен их сильный Глас:

Превосходя земную жизнь, они нас призывают превзойти самих себя

И предлагают непрестанно взбираться ещё выше.

125. Вершины эти – слишком далеки от нас

И слишком высоки для наших смертных сил; на них восходят

Только при поддержке сильной и очевидной воли духа

И с напряжением и упоением страстным от тяжкого труда.

Неумолимые, суровые вершины истребуют от нас

130. Усилий слишком долгих для наших смертных нервов -

Сердца наши не согласятся с этим, а плоть просто не выдержит;

Лишь сила Вечного способна нас подвигнуть

К приключению огромному на этом восхождении

И к жертве нашей всего того, что дорого нам здесь.

135. Всё наше человеческое знание – зажженная свеча

На тусклом алтаре глубокой светлой Истины,

А добродетель человека – платье грубо сшитое и пригнанное плохо,

В которое облачены безжизненные образы Добра;

Слепая, страстная, запачканная, кровоточащая

140. Его энергия плетется к бессмертной Силе, всё время спотыкаясь.

Несовершенство не дает покоя нашей высшей силе;

Частичные и бледные раздумья – вот наша участь.

Счастливы те миры, которые ещё не ощутили нашего падения,

Где Воля едина с Истиной, Добро едино с Силой;

145. Не доведенные до нищеты нуждою разума земного,

Они хранят в себе природное дыхание могуществ Бога,

Его простые скорые спонтанные глубины;

Там существует «Я» великое – Его открытое для всех зерцало,

А в «Я» – автократия суверенная Его блаженства,

150. Частью которой обладают существа бессмертные -

Наследники и соучастники божественности этой.

Сквозь царства Идеала прошел свободно Ашвапати,

Признал их красоту и вынес тяжесть их величия,

Отведал славы их полей чудесных

155. И пересек без остановки господство их великолепий.

Всё было там значительным, но светом обладало лишь частично.

В Идее каждой, окрыленной серафимом, высоколобой,

Объединяющей всё знание одною главной мыслью,

Склоняющей все действия лишь к одному, но золотому, смыслу,

160. Все силы подчинились одиночной силе

И мир создали, где царить могла она одна -

Жилище совершенное беспримесного идеала.

В знак их победы и веры их

Они преподнесли при входе Путешественнику

165. Негаснущее пламя – неувядаемый цветок -

Эмблему привилегии этого царства высшего.

Сияющий чудесный Ангел этого Пути

Вручил стремлению души

Идеи свежесть и могущество, считая каждую из них

170. Источником глубоким и силой наивысшей Истины,

Сутью значения вселенной,

Ключом бесспорным к совершенству и пропуском в ворота Рая.

Там также были области, где встретились все идеалы абсолютные,

И круг блаженства образовали, скрепив его руками;

175. Свет светом здесь объят был, огонь огнем увенчан,

Но ни один из них не потерял основу Ашвапати,

Чтоб его душу не потерять в единой мировой Душе,

В размноженном восторге бесконечности.

Затем он в круг божественнее прежнего вошел:

180. Там, в нём, объединенные в величьи общем, свет и блаженство,

Все силы высшие, прекрасные, желанные,

Забывшие свои различия и царствие своё отдельное,

Стали одним многообразным целым.

Там, на распутьях Времени,

185. Вне полного Безмолвия и Слова многократного

В нетронутой и неизменной Истине,

На высоте духовной, где все едины,

Объединенные навечно и неделимые,

Сияющие дети Вечности живут.

Конец Песни двенадцатой

Песнь тринадцатая

В СУЩЕСТВЕ РАЗУМА

Туда, где лишь Безмолвие прослушивало Глас вселенский,

Но все неисчислимые призывы оставляло без ответа,

В конце концов, пришло бесстрастное, пустое небо;

Души вопрос извечный не вызвал никакого отклика.

5. Нежданный результат убил все страстные надежды:

Полнейшее отсутствие движения любого в могучей тишине

Напоминало молчаливого покоя пустоту -

Конечную строку на заключительной странице мысли.

Миров иерархия здесь восхождение остановила.

10. Остался Ашвапати на выгнутой дугою вершине

Наедине с гигантским Существом космического Разума,

Которое всю жизнь держало в углу своих просторов.

Всесильное и неподвижное, и отчужденное

Оно участия не принимало в мире, возникшем из самого него:

15. Оно не вслушивалось в песнь победы

И было безразлично к собственному пораженью.

Оно услышало крик горя, но внимания на это не обратило;

Был беспристрастным взгляд его на зло и на добро,

Оно увидело, что разрушение пришло, но не пошевелилось.

20. Равновеликая Причина сущего, Провидец одинокий

Свидетель-Властелин бесчисленных воздействий самой Природы,

Дающий разрешение движеньям её Силы,

И Мастер многообразия форм -

Оно не действовало, но несло в себе все мысли и деяния.

25. И разум Ашвапати отражал безбрежье этого покоя.

Молчание свидетеля – основа потаенная Мыслителя:

Любое слово образуется в сокрытой тишине глубин,

Любое действие приходит в действующий мир,

В громкоголосый разум из скрытой тишины;

30. Секретностью окутаны те семена,

Что Вечность сеет в Тишину – мистическую родину души.

В непреходящем, высшем, замкнутом в себя молчаньи Бога

Существование видящее повстречало Силу эффективную;

Так