Шрифт:
Закладка:
Нина заставила себя заняться приготовлениями. Она протирала бокалы и открывала бутылки, раскладывала экземпляры книги на столиках в прихожей и гостиной и наблюдала, как Крисси расставляет цветы, стараясь сделать так, чтобы они смотрелись наиболее эффектно. Крисси много говорила, но слова от Нины как будто отскакивали, а отвечать ей нужно было лишь изредка. Алекс Бартон тоже был с ними, но участия не принимал, будто на этот вечер он передал дом Крисси и его вполне устраивало быть наблюдателем. В какой-то момент Нина посмотрела на него и поймала его взгляд, который показался ей одновременно заговорщическим и пренебрежительным. Он как бы говорил: «Мы оба знаем, какая это все ерунда».
Вскоре почти стемнело, и Нина задернула шторы на окнах гостиной, выходивших на террасу. Сделать ей это хотелось с того момента, как она приехала. Снаружи валялся обрывок полицейской ленты, один конец которой был зажат под кованым столом. Он извивался на ветру, как хвост сине-белого воздушного змея. Женщина слегка вздрогнула, задернула бархатные шторы и сказала себе, что теперь на террасе ей нечего бояться.
Она думала, полиция тоже приедет. Крупная и неповоротливая Вера Стенхоуп, Джо Эшворт и, возможно, та резкая молодая женщина, которая пыталась с ней подружиться в ночь убийства Миранды. Но их не было видно. Возможно, Крисси дала понять, что им не будут рады. Гости начали прибывать, торопясь уйти с холода парковки. Они кутались в верхнюю одежду; все выглядели немного напряженно и взволнованно оттого, что им предстоит побывать в доме, не сходившем последние пару недель с газетных заголовков.
Многих гостей Нина знала. Ученые, поэты, люди из сферы искусства. Нина встречалась с ними на подобных мероприятиях, разговаривала о книгах, политике и издательствах. Обычно это бывало на фуршетах, обычно в руках она держала бокал белого. Сегодня, однако, она пила апельсиновый сок. Она знала, что снаружи ждет ее маленькая машина, и это придавало сил. Если будет совсем плохо, можно все бросить и сбежать отсюда.
Сегодня разговор шел о Миранде, о том, как важно сохранить Дом писателей – место, где помогают молодым талантам. Но мало кто из них отправился бы на север из Ньюкасла, если б это место не стало известным благодаря убийствам. Эти спокойные мужчины и женщины, любящие цитировать классическую литературу, были любопытны. Такие же вуайеристы, как читатели бульварных газет. Нина вспомнила вспышку гнева Джека Деванни во время их последнего ужина здесь и понимала, что привело его в такое негодование. Ей тоже захотелось закричать и устроить сцену. Вам всем плевать на Миранду Бартон. Вам даже не важно будущее дома, хотя вы не против, чтобы он и дальше работал. Вы будете приезжать как лекторы и консультанты, продвигать свои собственные работы, получать гонорары. Но сейчас вам просто хочется увидеть место, где произошло два убийства. Но смелости, как у Джека, Нине не хватало. Так что она просто стояла, прислонившись спиной к стене, смотрела по сторонам и улыбалась.
Крисси начала переживать, потому что большая машина с писателями так и не появилась. Марк Уинтертон уже приехал; он добирался из Камбрии самостоятельно и в темном костюме выглядел довольно щеголевато. Он улыбнулся Нине через всю комнату и уже пошел навстречу, как тут появились все остальные с рассказом о водителе, который совсем сбился с пути; они смеялись: дружеская болтовня людей, разделивших небольшое происшествие. Крисси налила им вина и взяла их пальто. Вдруг комната стала теплее, атмосфера – более естественной. Может, в конечном счете вечер пройдет неплохо.
Ленни приехал со спутницей. Девушка? Не жена, ведь он сказал, что они развелись. Женщина казалась совсем маленькой по сравнению с ним, и Ленни ею явно гордился. И собой рядом с ней. Он подвел ее к столу, на котором были разложены книги, взял одну из них, словно это было нечто драгоценное и хрупкое, открыл страницу с перечнем авторов и показал ей. Она улыбнулась и взяла его за руку.
«Истории, – думалось Нине, – разыгрываются прямо у меня на глазах».
Джоанна и Джек прекрасно держались: оба общались с гостями, пожимали им руки, целовали в щеки, обнимались. Небольшой спектакль, решила Нина. Они заранее подготовили сценарий и решили, что без физического контакта не обойтись. Настроение у них было хорошее, но все же, казалось, они начеку. Время от времени Джоанна, ростом выше, чем многие из присутствовавших мужчин, оглядывалась по сторонам. Как животное, которое принюхивается к опасности и ждет нападения. Сурикат в пустыне.
Нина подумала, что Джайлс Рикард решил не приезжать. Да и зачем? Реклама ему не нужна. Он известен, денег достаточно, и за время курсов ни с кем так и не сблизился – ни с теми, кого убили, ни с теми, кто остался жив. Да и он не настолько сентиментален – не поехал бы просто, чтобы поддержать остальных. Однако Рикард вскоре появился. Он тоже приехал на такси, но, наверное, пережидал в гардеробе массовое прибытие остальных. Крисси, раскрасневшаяся от успеха вечера, поднялась, чтобы его поприветствовать. Девушка сняла фартук и прекрасно выглядела. Нине вспомнился какой-то литературный персонаж, она силилась вспомнить, какой именно, и тут до нее дошло: Саманта, «жестокая женщина» из романа Миранды. Нина нашла у себя дома ее книжку и сейчас перечитывала. Дань уважения убитой писательнице. Роман все равно казался ей плохим, но как была описана главная героиня, ей запомнилось.
Крисси попросила у гостей минуту внимания. Она похлопала в ладоши, и разговоры стихли. «Почему я так переживала из-за сегодняшнего вечера?» – подумала Нина. Она тоже могла бы приехать на такси с остальными, выпить вина, расслабиться, посмеяться и поделиться воспоминаниями об умерших. Ничего такого в этом нет.
Речь Крисси была короткой и хорошо продуманной: идеально для местных телевизионных новостей. Она высоко оценила качества Миранды как писателя и как наставника для начинающих.
