по шерсти подданным выдавались лицензии на экспорт. Послы были полны оптимизма. В середине июня они отправили своему господину в Англию сообщение о том, что к концу месяца будут готовы вернуться с союзами, которые позволят Эдуарду III организовать крупную военную экспедицию на континент тем же летом. Эдуард III находился в Стэмфорде в Линкольншире, где он провел большую часть июня и июля, совещаясь со своим Советом. Здесь, начиная с 22 июня, был издан поток приказов о наборе экспедиционной армии. Она должна была быть готова к отплытию из Лондона 28 июля 1337 года. Неизбежные бюрократические проволочки и ощущение изоляции от хода событий подпитывали нетерпение Эдуарда III, ожидавшего в Стэмфорде свежих новостей. Но его послы были слишком оптимистичны. В то время как комиссары по призыву начали свою работу в английских графствах, Бергерш и его спутники направлялись на восток, во Франкфурт, чтобы встретиться с императором. В конце июня в голландский порт Дордрехт прибыла флотилия из двадцати кораблей из Грейт-Ярмута, чтобы доставить посольство обратно в Англию, но его там не было[314].

До сих пор у англичан было мало прямых контактов с Людвигом IV Баварским. Они всегда осознавали, что он был человеком отлученным от церкви. Послы обращались к нему со всеми положенными ему титулами, но просили у Папы Римского отпущения грехов и в своих собственных записях по-прежнему называли его герцогом Баварским[315]. Для Людвига IV это тоже был деликатный вопрос. Уже несколько месяцев он вел переговоры с французским королем и папством в надежде положить конец своей долгой и пагубной вражде с Авиньоном. Появились признаки того, что Бенедикт XII готов рассмотреть возможность примирения. Людвиг IV знал, что военный союз с королем Англии против Франции сделает это невозможным. Его сложный выбор был обусловлен двумя факторами. Во-первых, оставался вопрос о замках Камбре, которые все еще вызывали страх и гнев в Германии. Во-вторых, и это, возможно, было более важно для этого безнадежно циничного государя, были деньги, которые предлагали английские эмиссары — 300.000 золотых флоринов (45.000 фунтов стерлингов). За эту сумму Людвига IV убедили согласиться предоставить 2.000 войска, которое будет сражаться вместе с армией Эдуарда III в течение двух месяцев. Людвиг IV надеялся, по его словам, лично возглавить свои войска. Но если он этого не сделает, то обещает, что сам Эдуард III будет уполномочен действовать в качестве наместника империи со всеми полномочиями императора. Эта основополагающая идея могла принадлежать только Бергершу. Полномочия императора, несомненно, были немногочисленны и малоуважаемыми, но они, несомненно, включали в себя право придавать публичную легитимность вторжению во Францию[316].

Уладив дела с Людвигом IV Баварским, послы быстро договорились с правителями Нидерландов. Графам Эно и Гельдерна, а также маркграфу Юлиха было обещано субсидирование в размере 100.000 флоринов (15.000 фунтов стерлингов) на обеспечение войск для предстоящей кампании. Герцог Брабанта, который уже согласовал свою оплату, заключил аналогичное соглашение. Мы не можем знать, были ли у этих государей какие-либо тайные сомнения относительно предприятия, которому они себя посвятили. Граф Гельдерна и маркграф Юлиха, конечно, не имели таковых. Они оба были людьми, которым нравилось воевать, а их графства находились далеко от Франции. Они могли надеяться заработать суммы, которые превосходили бы их обычные доходы. Но герцог Брабанта и граф Эно не могли подписать договор с большим энтузиазмом. Посягательства Франции на немецкие Нидерланды вызывали искреннее недовольство, но прямое нападение на Францию с гораздо более широкими политическими целями таило в себе опасность, по меньшей мере, не меньшую. Однако ни у одного из правителей не было особого выбора. Новый граф Эно дал отцу клятву, что он будет проводить политику старого. Герцог Брабанта не мог позволить себе, чтобы суконная промышленность не его территории остановилась из-за английского эмбарго, а его города погрузились в хаос, который быстро охватил Фландрию. К тому же, сумма, которая была ему обещана была больше, чем обещана императору, и в четыре раза больше, чем графу Эно, и вероятно, являлась хорошим аргументом в пользу преодоления нежелания заключать договор. Однако все это не беспокоило английских послов. Они поспешно перевезли договора в Англию и предоставили их Эдуарду III в Стэмфорде. И он сразу же их ратифицировал[317].

Когда более мелкие правители, прихлебатели и солдаты удачи со временем заключили свои собственные соглашения с английским королем, Генри Бергерш и его компаньоны собрали на бумаге контрактную армию численностью почти 7.000 человек: 

Император ― 2.000

Герцог Брабанта ― 1.200

Граф Эно ― 1.000

Граф Гельдерна ― 1.000

Маркграф Юлиха ― 1.000

Граф Лоона ― 200

Руперт, граф Пфальца ― 150

Граф Ла-Марк ― 100

Маркграф Бранденбурга ― 100

Сеньор Фалькенбурга ― 100

Другие ― 96

Итого 6.946

Послы также обязали своего господина, с его благодарного согласия, нести тяжелое финансовое бремя. Плата, которую требовали германские правители за свои союзы, превышала 160.000 фунтов стерлингов. Кроме того, все договоры предусматривали, что английский король самостоятельно будет нести обычные военные расходы. Он должен был выплачивать фиксированное жалованье каждому поставщику войск. Обычная ставка составляла пятнадцать флоринов (2 фунта 5 шиллингов) на человека в месяц. Обычно в начале кампании выплачивалось жалованье за два месяца вперед. Люди должны были взять с собой своих лошадей и снаряжение, но король дал обычное обязательство заплатить за всех лошадей, потерянных на службе. Он также обещал добиться освобождения всех, кто попадет в плен, при необходимости заплатив за них выкуп[318].

Эти соглашения привязывали Эдуарда III к стратегии кампании, которая была не самой лучшей с военной точки зрения. Похоже, что в самом начале он думал о высадке в Нормандии. Правители Нидерландов либо присоединились бы к его армии в Англии до ее высадки на континент, либо одновременно напали бы на Филиппа VI с севера. Этот план, однако, имел серьезный недостаток, поскольку подвергал правителей в Нидерландах риску нападению значительно превосходящей французской армии, в то время как английская была еще далеко. Поэтому от него отказались в ходе конференции в Валансьене и заменили вторым планом, согласно которому Эдуард III должен был начать вторжение из Эно. Это не только защищало его союзников от нападения, но и давало им некоторую надежду на то, что кампания достигнет как их целей, так и цели Эдуарда III. Для графа Эно это означало возвращение Кревкера и Арле, а также, возможно, некоторых других мест в Камбре. Людвиг IV Баварский, в той мере, в какой он руководствовался политикой, а не деньгами, имел те же приоритеты. Поэтому послы Эдуарда III пообещали, что армии коалиции встретятся под Камбре. Была назначена дата — 17 сентября 1337 года. Императору дали немного больше времени, чтобы собрать свой контингент: он должен был присоединиться к союзникам примерно 1 октября 1337 года. Вопрос о том, как большая английская армия должна была добраться до назначенного места сбора, остался без ответа[319].

Этот