Шрифт:
Закладка:
Самая очевидная особенность праворукости отражена и в слове, которое использует Адам Смит – «ловкость». Правая рука особенно этим отличается, выполняя точные, быстрые и сложные манипуляции с предметами – какие нужны, например, при изготовлении булавок. В большой мере мы обязаны этим мозгу, контролирующему движения, но в уравнении есть и другая часть, которую мы почти полностью игнорируем – сама рука. Это удивительный орган, без которого наша асимметричность была бы незначительной мелочью, вроде поведения тех китов, что предпочитают шлепать по воде правым плавником. Итак, пора обратиться и к самой руке.
Аристотель называл человеческую руку орудием, состоящим из множества орудий. Если у других животных части тела сформировались в ходе эволюции специально для бега, лазанья, полета, плавания или даже для зависания, как у ленивцев, то у человека нет такой специализации, человеческая рука развивалась таким образом, что стала пригодна для самой разной деятельности. Это совершенный универсальный инструмент, своего рода швейцарский нож, который можно использовать практически для всего – охоты, бега, полета, плавания, – сделав этим инструментом машины, которые способны выполнить любые задачи. Необходима, конечно, связь с мозгом, контролирующим этот инструмент, но и мозг был бы далеко не столь полезен без сопряженных с ним рук. Мозг и руки развивались совместно[326].
Сэр Филип Сидни, поэт и воин XVI века, в своей экстравагантной поэме пишет о группе живущих в безгрешном еще мире зверей, которые, хотя и живут в полной гармонии, все же упрашивают Юпитера дать им царя, чтобы тот правил ими. Каждое животное отдает свою лучшую часть новому властителю: лев – свое сердце, слон – память, попугай – язык, корова – глаза, лисица – хитрость, орел – зрение, и наконец, обезьяна вручает «орудие из орудий, свою руку». Результат, как и следовало ожидать, оборачивается катастрофой, потому что новым властителем оказывается человек, который, конечно, властвует над всеми животными, но отнюдь не им на благо. В этой истории человеческая рука играет свою подлинную роль, потому что лучшее ее подобие обнаруживается у обезьян. На рис. 9.5 показано широкое разнообразие рук обезьян и приматов, в том числе гиббонов (Hylobates), орангутанов (Pongo), шимпанзе (Pan) и горилл. Все эти руки вполне справляются с конкретными задачами, но с функциональной точки зрения ни одна из них не превосходит человеческую руку. Так что же такого особенного в человеческой руке?
На рис. 9.5 не слишком хорошо видно, чем отличаются друг от друга руки приматов. Наша собственная рука, рука рода Homo, напоминает лишь две из них – руку паукообразной обезьяны (Ateles) и руку обезьяны колобус (Colobus) – а именно наличием четырех пальцев и противопоставленного им большого пальца. Базовая схема человеческой руки, таким образом, не исключение, но лишь одна из вариаций хорошо адаптируемой передней конечности позвоночных. Настоящие отличия обнаруживаются в ее функциях. Положите ладонь на стол. Вы видите все пять пальцев. Теперь прикоснитесь подушечкой большого пальца к подушечке указательного, среднего, безымянного и мизинца. Это действие способны осуществить только люди, и называется оно «оппозиция» или «противопоставление». Посмотрите внимательно на свои пальцы. Когда вы что-то делаете, большой и все остальные пальцы всегда оказываются противопоставлены друг другу. Оппозиция возможна только благодаря особой мышце, позволяющей поворачивать большой палец и представляющей собой уникальную особенность человека. До некоторой степени может поворачиваться и мизинец – так называемое ульнарное противопоставление. Способные к противопоставлению большой палец и мизинец вместе позволяют человеческой руке производить два важнейших движения: точный щипковый хват и мощный кистевой хват. Что бы ни требовалось сделать – взять иголку или яйцо, ударить молотком, открыть крышку банки – для всего этого нужно противопоставить большой палец или мизинец. Человекообразные обезьяны способны подбирать предметы, но не могут удерживать их с такой точностью или силой, как люди[327].
Рис. 9.5. Правые кисти различных приматов. Полуобезьяны: от лемуров до долгопятов; обезьяны Нового Света: от игрунковых до коат; обезьяны Старого Света: от макак до колобусов; человекообразные обезьяны: от гиббонов до горилл. Тупайи ныне большинством авторитетных специалистов также считаются приматами
У большинства приматов цепкие руки, то есть их пальцы могут обхватывать предметы и удерживать их. Это жизненно важная способность для тех, кто перемещается среди деревьев и по деревьям, перебираясь с ветки на ветку – и действительно, у многих приматов и ступни цепкие, а у обезьян Нового Света – и хвосты, которыми они тоже обхватывают ветки. Такие захваты пальцами, однако, недостаточны для умелого использования орудий, что могут подтвердить люди, лишившиеся большого пальца. В сложных движениях применяются щипковые и кистевые хваты. Мы держим карандаш подушечками большого, указательного и среднего пальцев – трехпальцевый вариант щипкового хвата. Его разновидность используется для точных манипуляций с более крупными предметами, например при откручивании крышки банки, но в этом случае предмет удерживается подушечками всех пяти пальцев – «пятипальцевый захват». Кистевой хват необходим, когда нужно бить молотком или копать, при этом большой палец противопоставлен остальным: он объемлет ручку и усиливает хват. Особенно важным является то, как вся рука склоняется в сторону мизинца, так что предплечье и молоток выровнены. У фехтовальщика рука и меч вместе образуют единую прямую линию от плеча до кончика меча. Шимпанзе не может принять эту позу, поэтому всегда держит палку под углом к предплечью и не может использовать ее с точностью[328].
Кисти наших рук прошли в своем становлении несколько этапов. Рука австралопитека, жившего 3–4 миллиона лет назад, отличается от руки как современного человека, так и шимпанзе, однако ее большой палец выглядит удивительно современным, и можно предположить, что австралопитек уже владел трехпальцевым захватом. Мизинец, однако, был мало похож на человеческий, он не
