Доказывая несостоятельность теории героев и толпы, Плеханов писал, что «критически мыслящие личности» выделяются в особую разновидность человеческого рода. «Этой высшей разновидности противостоит чуждая критической мысли масса, способная лишь играть роль глины в творческих руках „критически мыслящих“ личностей — „героям“ противостоит „толпа“. Как ни любит герой толпу, как ни полон он сочувствия к ее вековой нужде, к ее беспрерывным страданиям, — он не может не смотреть на нее сверху вниз, не может не сознавать, что все дело в нем, в герое, между тем как толпа есть чуждая всякого творческого элемента масса, что-то вроде огромного количества нулей, получающих благотворное значение только в том случае, когда во главе их снисходительно становится добрая, „критически мыслящая“ единица» (Плеханов, 1956, т. 1, с. 604–605).

Марксистская теория была далека от того, чтобы переоценивать значение «героев» в революционной борьбе и недооценивать народные массы. «Пока существуют „герои“, воображающие, что им достаточно просветить свои собственные головы, чтобы повести толпу всюду, куда им угодно, чтобы лепить из нее, как из глины, все, что им вздумается, — царство разума остается красивой фразой, благородной мечтою. Оно начнет приближаться к нам семимильными шагами лишь тогда, когда сама „толпа“ станет героем исторического действия и когда в ней, в этой серой „толпе“ разовьется соответствующее этому самосознание. Субъективная философия кажется нам вредной именно потому, что она мешает интеллигенции содействовать развитию этого самосознания, противопоставляя толпу героям, воображая, что толпа есть не более, как совокупность нулей, значение которых зависит лишь от идеалов становящегося во главе ее героя» (там же, с. 693).

Плеханов следующим образом раскрывает связь личности и массы в рабочем движении. «Чем сильнее становится в рабочем недовольство зависимостью от капиталистов, тем сильнее укрепляется в нем сознание того, что ему необходимо действовать согласно с другими рабочими, что ему нужно возбудить во всей их массе чувство солидарности. Его тяготение к массе прямо пропорционально его стремлению к независимости, его сознанию собственного достоинства, словом — развитию его индивидуальности» (там же, с. 511).

Выступая против недооценки психологии масс и диалектики во взаимоотношениях личности и массы в революционном движении, Плеханов писал: «Освободительная борьба пролетариата есть массовое движение. Потому и психология этого движения есть психология массы. Разумеется масса состоит из отдельных лиц, а отдельные лица не тождественны между собою. В массовом движении участвуют и худые и полные, и низкие и высокорослые, и русые и черноволосые, и робкие и смелые, и слабые и сильные, и мягкие и жесткие индивидуумы. Но индивидуумы, являющиеся созданием массы, плотью от ее плоти и костью от ее костей, они не противопоставляют себя ей, как любят противопоставлять себя толпе герои из буржуазной среды, а сознают себя ее частью и чувствуют себя тем лучше, чем явственнее ощущается ими тесная связь, соединяющая их с нею» (с. 510).

Плеханов разъяснял положение марксизма: «человек познан как сущность, как базис всей человеческой деятельности и всех человеческих отношений.» (Маркс, Энгельс, 1955, т. 2, с. 102). «Строго говоря, существует только один фактор исторического развития, именно — общественный человек», — писал Плеханов (Плеханов, 1956, т. 5, с. 363). Поэтому несостоятельны заявления о том, что общество является саморазвивающейся системой форм производства и обмена. Общество развивается деятельностью людей. Несостоятельны и положения сторонников субъективной социологии. Признание роли психологии людей никак не должно означать психологизации истории. Существенным является, во-первых, открытие марксизмом объективных законов общественного развития и, во-вторых, материалистическое объяснение психологии людей, которое дается марксизмом.

Плеханов подчеркивал, что все сказанное критиками Маркса о мнимой односторонности марксизма, об его будто бы пренебрежении ко всем другим факторам общественного развития, кроме экономического, подсказывалось простым непониманием той роли, какая отводится в данном учении взаимодействию между базисом и надстройкой. Развивая марксистское материалистическое объяснение истории, Плеханов выявлял роль и место «психологического фактора» в развитии общества, раскрывал детерминацию социально-психологических явлений. Он приводил разнообразные факты, демонстрирующие взаимодействие базиса и надстройки, постоянно обращался к психологическим и социально-психологическим факторам, полагая, что «разнообразие „факторов“ нимало не нарушает единства коренной причины» (Плеханов, 1957, с. 167). «Если идейный „фактор“ играет важную роль в развитии общества, то он сам предварительно создается этим развитием», — писал Плеханов (там же).

Плеханов отвергал кареевскую программу «синтетического взгляда на общественную жизнь», указывая, что точка зрения взаимодействия факторов бесплодна, эклектична. Факт взаимодействия между различными общественными силами еще не решает вопроса об их происхождении. Марксизм же дает «монистическую формулу» (там же, с. 180). Ответ Карееву был и опровержением всех попыток психологизации общественных наук. Речь должна идти о диалектико-материалистическом понимании общественного человека и его деятельности как фактора исторического развития.

В психологическом факторе «синтезируется» (Плеханов нарочито употреблял терминологию Кареева) вся структура человеческой деятельности и человеческих отношений. Поэтому анализ всех видов материальной и духовной деятельности общества должен завершаться исследованием психологии людей этого общества, выражая их «синтетическое единство». Тенденция к «синтетическому» анализу социальных явлений и тенденция к исследованию психологии «общественного человека» должны быть взаимосвязаны, и поэтому научное исследование социальных явлений должно иметь социально-психологический аспект.

В трудах Плеханова выясняются место общественной психологии в структуре общественной жизни, ее взаимоотношение с идеологией, дается ее определение, обосновываются методологические принципы марксистского подхода к социально-психологическим явлениям[7].

В структуре общественной жизни, считал Плеханов, социальная психология занимает место между политической формой общества и другими формами общественного сознания (религией, философией, литературой, искусством и др.). В 1896 г. в работе «Очерки по истории материализма» Плеханов дал следующую пятичленную «формулу» (употребляем его выражение): «Данная степень развития производительных сил; взаимоотношение людей в процессе общественного развития; форма общества, выражающая эти отношения людей; определенное состояние духа и нравов, соответствующее этой форме общества; религия, философия, литература, искусство, соответствующие способностям, направлениям вкуса и склонностям, порождаемым этим состоянием» (Плеханов, 1957, с. 171). По разъяснению Плеханова, эта «формула» выражает причинную связь, существующую между различными членами ряда. Психологическая характеристика — определенное состояние духа и нравов — предшествует таким формам общественного сознания, как религия, философия и др.

Несколько позже, в 1907 г., в работе «Основные вопросы марксизма» Плеханов писал: «Если бы мы захотели кратко выразить взгляд Маркса — Энгельса на отношение знаменитого теперь „основания“ к не менее знаменитой „надстройке“, то у нас получилось бы вот что: состояние производительных сил; обусловленные им экономические отношения; социально-политический строй, выросший на данной экономической „основе“; определяемая частью непосредственно экономикой, а частью всем выросшим на ней социально-политическим строем психика общественного человека; различные идеологии, отражающие в себе свойства этой психики» (там же, с. 179–180).

Плехановская «формула» вызывала и вызывает разные толкования и замечания (см.: Маслин,