– Если девочка моя, то будем разбираться через суд.

У меня внутри точно невидимую тетиву натянули.

– Ты мне угрожаешь? – уточнила я.

– А есть повод? – прищурился Дубравин.

В словесных и зрительных дуэлях у него была значительная фора, но и я не собиралась уступать. Ни в чем.

– Пока ты трусливо пряталась после нашей неожиданной встречи, я успел отыскать очень интересную информацию.

– Да неужели? – выгнула бровь я. – И какую же?

Дубравин подошел вплотную. Я даже вынуждена была поставить чашку на стол, чтобы случайно не выронить.

– По всем срокам выходит, что ты забеременела, когда мы еще состояли в браке.

– И что с того?

– Руслана может быть моей, – сказал он едва ли не мне в губы.

– Может, – согласилась я, тут же заметив, какой яростный блеск появился в глазах бывшего мужа. – Но ты забываешь, что я решила последовать твоему примеру и вычеркнуть верность из списка семейных ценностей. Так что кандидатов в отцы значительно больше. Сколько любовников ты мне приписывал, помнишь?

– А со сколькими ты на самом деле спала? – выдохнул он, явно не собираясь так просто отступать.

– Ты действительно хочешь знать? – понизила голос до шепота я. – Может, мне стоит посвятить тебя и в более интимные подробности? Давай не стесняйся, раз начал.

На мгновение бывший муж застопорился, и это дало мне возможность перевести дух. Но потом он двинулся в бой с новой силой. Стал теснить меня к стенке, а как я уперлась в нее спиной, так и сам прижался, точно в комнате резко перестало хватать свободных сантиметров.

Я и возмутиться не успела – да что там возмутиться, моргнуть забыла, – как бывший муж впился в мой рот поцелуем. С таким напором ему бы страны брать, точно остался бы в победителях.

– М! – укусила его за губу я.

Инстинкт самосохранения, а может, та самая стервозность, в которой умудрился упрекнуть меня мужчина, не позволили мне сдаться сразу же. Я взметнула рукой, чтобы отрезвить бывшего пощечиной, но…

Дубравин переиграл меня.

У него всегда была отличная реакция. Так чего же мне удивляться, что он избежал удара, еще и мои руки прижал своей к стене?

Я мгновенно ощутила себя бабочкой, пришпиленной булавкой. А когда Дубравин вернулся к поцелую – хотя это цунами сложно было так назвать, – яростно встретила его напор.

Я сражалась. Телом. И сама не поняла, когда настолько сильно включилась в процесс, что перестала возмущаться для вида.

Это было жадно, неистово, знакомо и незнакомо одновременно. Это было так, будто вернуться домой после долгой-долгой поездки или попробовать любимое с детства и почти забытое лакомство.

Обезоруживающе.

Дезориентирующе.

Мало.

Катастрофически мало, когда Дубравин, тяжело дыша, оборвал наш поцелуй-поединок.

Бывший муж прижался лбом к моему лбу.

– Скажи, она моя? – выдохнул он. – Руслана – моя дочь?

Этот вопрос отрезвил меня действеннее, чем ведро ледяной воды за шиворот.

– Руслана – моя дочь, – вскинула подбородок я.

– И?.. – в его голосе упрямство смешалось с нетерпением и болезненной надеждой.

– И ты к ней не имеешь абсолютно никакого отношения, – не дрогнула я.

Огонь, который горел в глазах бывшего мужа, на мгновение погас, а потом взметнулся с новой силой. Только сейчас это была чистая ярость.

Видеть свое отражение в окружении столь концентрированного смертельного чувства оказалось даже физически больно.

Дубравин стремительно ушел, ничего мне не ответив. Но обманываться, что этим все и закончится, я не стала.

Внутри меня поселилась уверенность: бывший так просто не отстанет.

Когда хотел, он добивался своих целей с завидной непрошибаемостью и хваткой бульдога.

Я разжала кулаки. На ладонях от глубоких следов моих ногтей собралась кровь.

«Небольшая плата за ложь во благо, – подумала я, вытирая губы. – Жаль, малой не обойдется».