Шрифт:
Закладка:
Я оглядывалась – мне то и дело казалось, что где-то мелькает отец. Но нет, ни его, ни Оли видно не было. Я решила, что дергать его не нужно, раз не едет, значит, не может, доделывает срочные дела.
Потихоньку наигрывал небольшой оркестр, который расположился в одной из двух беседок, вытеснив оттуда гостей.
– Почему-то недоступен… – Йорик растерянно показал мне телефон. – Я звоню маме…
– Ну, позвони папе…
– Он тоже недоступен.
– Они заняты. Зачем ты им звонишь?
К нам то и дело подходили какие-то знакомые отца, здоровались с Йориком, знакомились со мной, говорили, как я похожа на Сергеева, и отходили, потому что я совершенно не знала, как и о чем с ними разговаривать.
Я услышала звонок. Кащей говорил быстро, чуть заикаясь, что бывает с ним, когда он сильно нервничает:
– Маша, меня не п-пускают. Я тут с-стою… Может быть, ты п-подойдешь? Дом зеленый, правильно? Я говорю: «Меня Анат-толий Сергеев п-пригласил…»
– Так он же тебя не приглашал!.. – засмеялась я. – Он тебя даже еще не знает.
– Что им сказать? П-пригласила М-мария Анатольевна С-сергеева?
– Я – Тобольцева, Володя. И пока можешь спокойно обращаться ко мне без отчества. Сейчас я подойду.
Кащей, как только увидел меня у ворот, рванулся ко мне, прильнул ко мне всем своим длинным телом, обнял за плечи и попытался крепко прижать к себе.
– Ну, веди меня к отцу, – прошептал он, зарываясь лицом в мои волосы.
– Спокойно! – попросила я, чуть отстраняясь, потому что увидела, как сразу несколько заинтересованных лиц повернулись к нам.
– Как я могу говорить спокойно, когда не видел тебя так долго… – продолжал в том же духе Кащей, все так же прижимая меня к себе.
– Отца всё равно пока нет. – Я аккуратно освободилась от его объятий.
– Тогда пойдем куда-нибудь, я подарю тебе подарок. – Кащей взял меня за руку, оглядел двор и потянул на дорожку, которая вела за дом.
– А здесь нельзя? – удивилась я.
– Нет.
Я видела, как подпрыгивает на месте Йорик, крутя головой, наверное, ищет меня. И побыстрее ушла вместе с Кащеем.
– Иди ко мне, – Кащей, зайдя за дом, сразу притянул меня к себе и стал целовать.
Я попробовала освободиться, но не смогла. Не смогла, не захотела отрываться от его горячих и требовательных губ. Я все придумала – про этих женщин, я все придумала, это все неправда… А даже если и правда – ведь он со мной сейчас. Мысли скакали и уступали место горячим, сладостным волнам, поднимавшимся изнутри, наполнявшим все мое существо.
– Не могу дождаться, когда… – Кащей не стал говорить, но я поняла, что он имеет в виду. – Пойдем… Где твоя комната?
– Нет.
– Пойдем, прошу тебя…
Я на секунду прижалась к нему – целиком, вся, теряя себя, не чувствуя ничего, кроме желания быть с ним, прямо сейчас. И отступила назад.
– Нет, ты что…
– Маша…
Кащей целовал меня так, что у меня закружилась голова.
– Я люблю тебя, – шептал он много-много раз. – Я хотел тебе это сказать сегодня.
– Ты хотел мне что-то подарить… – ответила я, просто чтобы вернуться в реальность.
– Да, свою любовь. Я люблю тебя. А ты? – спросил он.
Я посмотрела ему в глаза. А разве непонятно?
– Любишь меня? Скажи это, скажи, – тихо, но требовательно говорил Кащей, не отпуская меня.
Я неожиданно услышала что-то, помимо его голоса. Во дворе кто-то то ли вскрикнул, то ли даже заплакал, что-то изменилось. Я быстро высвободилась от рук Кащея и прошла во двор. Гости стояли, напряженно глядя на какого-то человека, который, видимо, что-то сказал и теперь молчал. Человек как человек. В светло-сером костюме, белой рубашке, синем галстуке. Оркестр больше не играл. Музыканты тоже смотрели на этого человека.
– Может, ошибка? – наконец сказала какая-то женщина в длинном черном платье и с такой же открытой спиной, как у меня.
Тот человек развел руками.
– Да не может быть… Что за ерунда… О господи… – Кто-то говорил громко, другие стали перешептываться между собой, оборачиваясь на нас с Йориком, который как-то незаметно оказался около меня.
К нам подошли с разных сторон несколько человек. Высокий полный мужчина приобнял меня и погладил по голове Йорика, ничего не говоря. Другой, ниже и тоже полный, стал что-то говорить, но я никак не могла понять, к чему он клонит. Женщина пыталась оттянуть к себе Йорика.
– Да, так бывает… – говорил невысокий.
– Поможем, поможем… – говорил первый.
– Бедный мальчик, – приговаривала женщина.
– Что случилось? – спросила я негромко. Почему-то мне совсем не хотелось услышать ответ.
Я видела, что почти все люди пошли к выходу, как будто все разом услышали какой-то сигнал, которого не слышала я.
– Что случилось? Почему все уходят? – спросила я, понимая, что пока мне не ответили, я еще нахожусь здесь, в прошедшем времени. Потому что это – прошедшее время. Потому что случилось что-то, что перечеркнет всю мою жизнь. Что-то, о чем я не хочу знать.
– Пойдем! – Я взяла Йорика за руку и быстро пошла в дом.
– Подожди. – Нас догнал тот полный высокий мужчина, который подошел к нам первый. – Я Толин друг. Маша… – громко и отчетливо сказал он. – Крепись, девочка… – Он взглянул на Йорика. – Придется и ему сказать, куда деваться…
– Что? – Я остановилась. Я видела, что сбоку подошел, но не стал приближаться Кащей.
– Пойдем в дом. Подождите меня там, я расплачусь с музыкантами и приду.
Мы зашли с Йориком в дом и сели на большой белый диван. Я ощущала неприятный холод кожаной обивки. Почему-то стало очень холодно в доме. Я взяла в ладони теплую ручку своего брата.
– Почему он так говорил? – спросил Йорик.
– Сейчас всё узнаем.
У меня неприятно тикал левый висок и пересохло во рту. Я видела в окно, как уходили, переговариваясь, опустив головы, гости. Я уже поняла, что произошло что-то такое, что заставило гостей уйти с веселого праздника. С моего двадцатилетия.
На фоне серого неба дергался, привязанный как будто прямо к траве, огромный воздушный шар в виде перламутрового розового сердца. Дергался и дергался, хотел оторваться и улететь в это темное небо, с которого в июльский день лился мелкими каплями ледяной осенний дождь.
Я увидела, как вышли из беседки музыканты, на ходу укладывая инструменты
