драгоценными являются все ощущения, и отказываться от них — значит, по выражению Марпы-переводчика, «оказать себе плохую услугу». Великий Брахман Сараха, знаменитый индийский Учитель, сказал в одной из своих песен:

Тот, кто не наслаждается чистотой органов чувств,

Но только практикует пустоту,

Подобен птице, что взлетает с корабля

И потом, сделав круг, снова на него садится.

Как махаянист не должен исключать ни одного существа из орбиты своего сострадания и любви, так и тантрик не должен исключать ни одного явления из этого Чистого видения. Даже называя сансару сансарой, внутренне (или, скорее, даже втайне) он всегда знает, что сущность ее есть высшая истина. С таким ви́дением он может нырнуть с головой в любую сан― сарическую ситуацию — и выйти из нее еще более мудрым и сильным, попутно показав другим достойный пример того, на что они сами могут быть способны. Символ такого тантрического подхода — лотос, питающийся корнями в зловонной грязи и распускающийся над водой поекоасным чистым цветком.

В Ваджраяне не отбрасываются, а используются даже «яды ума»: гнев, ревность и остальные омрачающие эмоции. Они тоже имеют ценность на Пути Освобождения, поскольку истинная их природа есть не что иное, как пять видов высшего просветленного знания. Если правильно применять искусные средства Алмазного пути, благодаря любой из эмоций за любым забавным фасадом увидишь Будду.

Тантры как основа школ тибетского буддизма

— Насчет ветров с востока я еще понять могу, — сказал я, — как говорится, ex orienta lux. Но почему шапку-mo срывает?

— А чтоб привязанностей не было.

— А почему шапка желтая?

— Так мы ж Гелугпа. Вот и шапки у нас желтые. Были бы Кармапа, так шапка была бы красная. А если бы были Бон-по, как на Дону, так она бы черная была. Но сущность за всем этим одна.

В. Пелевин. Чапаев и Пустота

Здесь мы не станем вдаваться в тонкости философских различий между воззрениями разных традиций тибетского буддизма, так как этот вопрос сам по себе заслуживает того, чтобы стать темой многих больших исследований. Отметим лишь общий принцип, по которому буддизм подразделяется на направления и школы. Он заключается в том, что люди отличаются друг от друга и потому каждый нуждается в индивидуальном подходе. На этом строится все отношение Будды к истине и ее возможным интерпретациям. Проводя аналогию между телом и умом, можно сказать, что Просветление есть полное функционирование ума, так же как здоровье — это полное функционирование тела. Пациентам с разными недугами для выздоровления нужны разные лекарства — нет одной-единственной таблетки от всех проблем. Точно так же людям с разными умами для развития подходят разные средства, объяснения и упражнения, и не может быть единой догмы для всех. Этот подход является краеугольным камнем всего процесса передачи и распространения Учения Будды. Само Учение столь обширно, что ни знать, ни применять его целиком одному человеку невозможно, и с самого начала своего существования оно передается многими школами и направлениями. У каждой из школ своя специфика, в них сосредоточены методы, помогающие определенному типу людей развивать свой ум и познавать его природу.

Почти четыре столетия Учение Будды передавалось исключительно в устной форме — до тех пор, пока в I в. до н. э. не были составлены первые рукописные тексты. В это собрание вошли многие поучения первого поворота (Малой Колесницы), другие же продолжали передаваться только устно; как правило, со временем их также записывали и включали в канон. Последователи Великой и Алмазной колесниц считают, что многие из поучений передавались не просто устно, но и тайно, пока не созревали необходимые условия для того, чтобы они могли быть объявлены широкому кругу. К примеру, в буддизме полагают, что тексты сутр цикла «Праджня-парамиты» (совершенства мудрости), составляющие письменную основу Махаяны, оставались скрытыми более пятисот лет, прежде чем появился великий Нагарджуна (II–III вв.) и принес эти сокровища миру, разъяснив также их смысл и значение. При этом, по его словам, глубины Учения всегда остаются тайной для обычного человека [Андросов 2000: 169].

Похожим образом в середине первого тысячелетия стали появляться тексты тантр[53]. В Ваджраяне считается, что поучения тантр были даны самим Буддой Шакьямуни нескольким наиболее одаренным ученикам — среди них чаще всего называют Бодхисаттв Манджушри, Самантабхадру, Ваджрагарбху, царей Сучандру и Индрабодхи. Причем давались эти высшие поучения в обстановке очень необычной. Оставшись с избранным наедине, Будда превращался в Йидама[54], «главного персонажа» той тантры, которую таким образом передавал. В этом теле Йидама, сотканном из света, в окружении его мандалы[55] — свиты из других Йидамов и Дакинь[56], — Будда без слов открывал ученику природу явлений. Считается, что до IV столетия н. э.[57] тантры передавались только устно и строго конфиденциально.

Тантру нельзя изучать и практиковать без специального ритуального посвящения, полученного лично от искусного мастера — человека, который сам, в свое время получив такое же посвящение, усердно практиковал эту тантру и достиг в ней совершенства, что должен был подтвердить его Учитель. Получить посвящение может только зрелый, подготовленный ученик, «достойный сосуд». Более того, принимая посвящение в какую-либо тантрическую практику, ученик обязательно дает обет не разглашать подробностей практики тем, кто такого посвящения не получал. Ничего удивительного, что столь долгое время в Индии оставались в секрете и сами тантры, и даже факт их существования.

Лишь примерно в V в. о тантрах стали говорить, и со временем они появились в виде текстов — скорее всего, первой была записана «Гухья-самаджа». Затем интерес к этим практикам вырос настолько, что тексты и значение тантр стали известны очень широкому кругу практикующих буддистов. Во второй половине первого тысячелетия н. э., в эпоху правления династии Палов — последних императоров, которые щедро покровительствовали буддизму, — тантрическое направление полностью оформилось в самостоятельную Колесницу, превратившись в одну из доминирующих сил в духовной жизни Индии.

В этот период сложилась традиция махасиддхов[58] — йогинов, которые практиковали тантру и достигали в ней совершенства. Истории известны имена восьмидесяти четырех махасиддхов, но в действительности их были сотни. Слово «махасиддха» означает «великий совершенный», или «обладающий наивысшими достижениями». В данном контексте под достижениями, или совершенствами[59], понимаются два вида способностей — «обычные» и «высшие». Обычными совершенствами называют власть над первостихиями (вода, земля, огонь, воздух и пространство), которая проявляется в различных магических способностях, — это дар ясновидения, умение летать или проходить сквозь стены и