– Ты поспи, я пеленки выстираю, за ночь высохнут…завтра с утра покинем это место.

Ведьмак вышел, осторожно прикрыв дверь, оставив ведьмочку одну, с ее метаниями.

Вириди словно с ног до головы окатили ледяной водой, она вскочила с кровати, заметалась по комнате, не замечая бегущих по щекам слез. Закрыв ладошкой свой рот, заглушала рвущиеся всхлипы и отчаянный крик.

В таком состоянии ее и застал ведьмак, рванул к ней, на ходу машинально поставил таз с пеленками на табурет, обхватив руками трясущиеся от рыданий плечи ведьмочки, с тревогой всматривался в ее кричащие болью глаза.

– Вириди, – подхватив прядь черных волос, убрал за ее спину. – Что случилось?

Его тихий вкрадчивый басистый голос с нотками заботы, подействовали на нее еще хуже, уткнувшись в его твердую грудь, она разрыдалась.

Аронд сжал ее до хруста в костях, не в силах переносить ее слезы, отстранил от себя, обхватил ее голову руками, с обжигающей болью в глазах смотрел на бегущие по щекам слезы.

– Красавица моя, только не молчи…ответь, почему плачешь?

Щеки Вириди обожгли горячие губы Аронда, они медленно собирали соленую боль, омывающие ее щеки. Его жаркие губы, едва касаясь ее губ, прошлись несколько раз по ним, просясь, толкнулись, осторожно с нежностью обхватили чуть приоткрытый бутон губ, стали пить с наслаждением долгожданные стоны.

Вириди отдаваясь его губам, тонула в океане нежности, растворялась от ласк языка и чувствительных губ.

Аронд с трудом отстранился, обхватив Вириди руками, прижал к своей груди, высоко поднимающейся от его возбужденного дыхания.

– Аронд…

Вириди замолчала, ей нужно было время, чтобы принять почти уже забытого ею мужчину. Но пока она не знала, как это сделать, как принять его вновь? Конар занял место в ее сердце, своей лаской и заботой, ночами полными любви и нежности, постепенно вычеркивая из памяти образ Аронда. Душа Вириди выла в тоске по мозолистым рукам черноволосого ведьмака, по его взгляду черных глаз, смотрящих на нее с неудержимым желанием. Скучала, по его широким, настойчивым губам бросающих ее в бездну возбуждающей страсти, заставляющих забыться в жарком огне пляшущего пламени их любви.

Ведьмочка подняла голову, блуждала взглядом по лицу ее первого мужчины. Пелена слез вновь заволокла глаза, соскользнув с ресниц, потекла по виску. Дрожащими пальцами, Вириди прикоснулась к руне, нанесенной на левой щеке ведьмака. – Аронд, – в носу сразу защипало, слезы реками потекли по щекам ведьмочки. – Почему ты не сказал…тугой комок, подкатил к ее горлу, не дав больше вымолвить слова.

Ведьмак вновь сжал со всей силы Вириди, словно вымаливая у нее прощение. С нежностью обхватил ее губы своими губами, разомкнув с неохотой поцелуй, подхватил ее на руки, отнес на кровать, осторожно положил, прилег рядом с ней и обнял.

– Я ведь когда очнулся в твоей избе, не узнал тебя сначала, смотрел и отвергал то, что видел. Не знаю, как тогда смог сдержаться и не разнести твою баню на щепки, когда ты назвала свое имя. Понимаешь…ничего не осталось от моей черноволосой, жизнерадостной красавицы…ты была словно ходячий мертвец, щеки впалые, черные глаза обесцветились, потухли и загорались лишь от ненависти к мужчинам. А я раздираемый желанием признаться или нет, выбрал второй вариант.

В наши ночи любви, ты с таким криком души и болью шептала мое имя, звала меня каждой частичкой своего тела…а, я тогда чуть не кричал от досады и жалел о том, что не признался. И все, что мог тогда отдавал тебе, свое тепло, свою любовь. Личина, сама слетела с моего лица…в те часы я был Арондом. Мне казалось, что мы вновь молодые, вновь пламя костра пляшет по твоему обнаженному телу. А раздираемый ревностью стирал его прикосновения своими губами, блуждая ими по твоему белоснежному телу в тех местах, где он тебя касался. Я полюбил тебя…с нашей первой ночи, ты словно приворожила меня, залезла глубоко в душу и ни под каким предлогом не хотела покидать теплого облюбованного места. Да, если честно, я и не хотел отпускать тебя, может, поэтому мы опять встретились или Боги на небесах все решили за нас, переплели наши судьбы. Мы оба наделали ошибок…ты мне не сказала о сыне, я не снял, свою вторую личину.

– Ты знаешь, я иногда вздрагивала, смотря на сына, тело покрывалось мурашками, когда видела в нем копию моего первого мужчины. Вы так сильно похожи, – Вириди шмыгнула носом.

– Тише моя красавица, чего ты опять плачешь, – Аронд обхватил худенькие плечи руками, коснулся губами ее виска. – В нашем роду первыми всегда рождались мальчики. После того, что с тобой случилось, его рождение - это просто чудо. Второе чудо, которое ты мне подарила – это дочь.

– Скажи, – ведьмак потерся лицом об ее волосы, прижал сильней к своему телу, шепнул. – Скажи моя красавица, моя необыкновенная ведьмочка, как ты смогла забрать мое сердце, родить детей и еще выйти замуж? Как смогла обмануть весь ведьмин род? Ты какая-то неправильная ведьмочка.

– Что?!

Вириди подскочила, нахмурившись, пытаясь в темноте рассмотреть лицо лежащего рядом с ней мужчины.

Плечи Аронда сотрясались от едва сдерживаемого смеха.

Резко развернувшись, он завис над ведьмочкой, придавив своим телом, с жадностью впился в ее губы, чуть прикусив нижнюю губу, издав стон сожаления, с неохотой отстранился. – Ты как дочь нарекла?

– Элерия.

– Хм…красивое имя, будем верить, что это имя оправдает свой перевод, и наша дочь будет счастлива. А теперь поспи, скоро малышки проснутся, надо будет вставать кормить, пеленать.

Убаюканная бархатным голосом ведьмака, его близостью, Вириди мгновенно уснула.

Уголки губ Аронда приподнялись, когда он услышал тихое дыхание жены, осторожно убрав ее руку со своего торса, встал с кровати. Развесив пеленки, отодвинул занавеску, закрывающую лежак на печи, поправил одеяло, прикрыв сына. С жадной любовью прошелся рукой по его волосам, тяжко вздохнул, вернулся на кровать, обнял ведьмочку, с мыслями о предстоящей дороге, не заметил, как уснул.

Дочки проголодались лишь под утро, покормив их и перепеленав, Вириди хотела заняться домашними делами, но Аронд остановил ее.

– Ложись, поспи, я пока печь протоплю и пеленки простирну, на улице посветлеет, будем в дорогу собираться.

– Аронд. – подбородок Вириди слегка задрожал, глаза заволокла пелена. – Аронд, я не могу уехать без дочери, – Вириди закрыла