— Как трогательно. Мы почти расплакались. Если хочешь знать, ты бы и не смог нас убить. Ни один человек не двигается быстрее нас. Ну, может быть, только крошка Лидия и наш милый Роло, но вот и у Лидии не вышло. Ну, или вот Мира тоже могла бы попробовать, если бы ей хватило решимости. Лишь другой дракон, приняв человеческое обличье, мог бы воспользоваться кинжалом, чтобы заколоть нас, или мы его. Но, ни один дракон так бы не сделал. Дело чести для нас сразиться — по настоящему, приняв свой истинный облик. Теперь, когда проснулись другие драконы, мы должны доказать, что мы — трехглавая гидра, золотой, огненный, небесный дракон — огонь, пепел и ветер — змеиный царь, который будет править всеми драконами. Мы сразимся с Цицелией и одержим победу, а Иренеус подчинится нам и так.

— Ваше величество, вы не сможете обратиться. Значит, вы не сможете победить, — словно маленькому втолковывал ему Кир.

Андроник Великий тяжело вздохнул, как будто это он говорил с ребенком, успевшим его утомить.

— Приди к нам вечером и ты узреешь нашу суть.

Внутри Кира все тонуло в отчаянии, и в глубине темных чувств вдруг подняло голову восхищение и почитание, никогда раньше не свойственные ему.

Глава 30. Военный совет и слезы

В мгновения страха и отчаяния, ноги понесли Агату туда, где она привыкла находить тепло и утешение. Она сидела на кипе сена, сваленного в углу птичника. В стойлах тихо клокотали немногие оставшиеся в святилище белые фернали.

Глотая слезы, Агата сжимала в руках смятое письмо, когда вошла Елена.

— Вот ты где! Я повсюду тебя ищу, — воскликнула она, но увидев ее заплаканное лицо, тут же осеклась. — Что случилось? — спросила она более мягко, опускаясь перед ней на корточки.

Агата молча протянула ей письмо. Взяв его, Елена быстро пробежала взглядом по строкам.

— Может быть, он не успел доехать до Альторы? — предположила она. — Даже если он здесь… Я видела его на балу. Твой отец — крепкий и сильный мужчина. Наверняка, он ферхом, так что как-нибудь сумеет выбраться из города.

— Это все из-за меня, — всхлипывая прошептала Агата. — Если бы я не ушла из дома… если бы не отправилась на Отбор…

— Глупости! — Елена сжала ее руки. — Твои родители взрослые люди, они сами несут ответственность за то, что делают, а ты должна нести ответственность за себя. Твой долг сейчас быть подле дракона-императора и пытаться пробудить его третью голову, или же убеждать его покинуть город. А вместо этого ты сидишь здесь в сене и рыдаешь.

Елена была, как всегда бесчувственна.

— Ты не понимаешь… — всхлипнула Агата.

— Не понимаю? — перебила та, вздернув брови. — Мои родители совершенно точно сейчас в Альторе. Мачеха ни за что не уедет, пока не вывезет всех своих подопечных из лечебниц и домов милосердия, а отец ее не бросит одну. Здесь все мои друзья. Это город в котором я родилась и выросла, и скорее всего, совсем скоро он будет разрушен до последнего камня.

Агате и так было горько, а теперь стало еще и стыдно. Шмыгнув носом, она собиралась зарыдать изо всех сил, но Елена ее остановила.

— Хватит, перестань. Сейчас правда не время, поплачешь потом. Возьми себя в руки. Ведь ты хотела быть императрицей? И, может быть, еще ею станешь. Пойдем, мы должны присутствовать на военном совете вместе с драконом-императором.

Потянув ее за руки, Елена заставила ее встать и выйти следом за ней из птичника.

— Зачем нам идти на военный совет? — спросила Агата, вытирая слезы краем рукава.

— Я всадница руха и меня призовут в небесную стражу, так всегда бывает во время чрезвычайных событий, — пояснила Елена. — Что касается тебя, то ты тоже должна там быть, и стоять подле дракона-императора. Сейчас ты самый близкий к нему человек, не удивлюсь, если в итоге ты получишь золотое кольцо.

Генерал Тару на военный совет опоздал. Когда он прибыл, генерал Эйран, как раз закончил отчитываться о том, как продвигалось спасение жителей.

Альтора была самым крупным городом во всей Визерийской Империи. Быстро вывести всех не получалось. У ворот образовались заторы, и городской страже приходилось даже порой применять силу, чтобы поддерживать порядок и не дать людям сойти с ума от страха. Не у всех были фернали и не все могли пройти путь по крутым тропам до спрятанных в горах убежищ. Мест на кораблях, выделенных князем Костером, не хватало. В Городской страже набирали добровольцев, владевших ферналями, и выдавали им повозки, чтобы курсируя до убежищ и обратно в город, возить на них стариков и детей. Были и те, кто отказывался покидать свои дома, и мародеры, воспользовавшиеся горем, чтобы набить карман.

Слушая доклад генерала Эйрана, Кир прижал пальцы к переносице. Голова болела, куда меньше, чем вчера, и даже несмотря на эту боль, он чувствовал, что его разум работает будто бы в два раза лучше, подмечая мелкие детали, на которые раньше, он не обращал внимания.

После начальника Городской стражи, слово взял генерал Астор. Не смотря на слова дракона-императора о том, что спускать флот на воду не нужно, решили подготовить военные корабли. Увы, в Альторе их оставалось немного, большая часть все еще была в Кархене. Теперь стало ясно, что появление флота Андалур там было лишь уловкой, чтобы отвлечь их внимание и сманить большую часть военных кораблей, стоявших в Альторе и Архипелаге сонных островов, в ту сторону.

После его доклада пришло время самому главному — широкие резные двери распахнулись и в просторный зал, где проходил военный совет, вошел дракон-император в сопровождении свиты из служителей, среди них были и Елена с госпожой Агатой. Лицо последней, даже издалека выглядело покрасневшим, словно она недавно много плакала. Что же, неудивительно, повод для слез действительно был, но Киру все равно стало тревожно за нее.

Вслед за Андроником Великим вошел и Иренеус. Его синие одежды ярким пятном выделялись среди белых мантий, окружавших его служителей. Он вышел вперед, и, словно, немного смущаясь, встал перед генералами.

— Она непременно придет вечером, — сказал он, едва заметно покачиваясь с пятки на носок. — Цицелия питается силой луны, и потому после заката ее силы будут в зените, и она сможет их все время подпитывать. В то время, как Андроник, — он покосился на дракона-императора, рассматривающего свои гладко отполированные когти так, словно все происходящее его не касалось. — Андроник поглощает свет солнца и дотянуть до рассвета ему будет