Я метнула взгляд в Нила, боясь увидеть упрек в его глазах, но он не выглядел удивленным. Скорее, он будто вовсе пропустил эту часть мимо ушей. А может, он все уже давно понял? Все-таки братец был непредсказуем, когда дело касалось понимания и оценивания ситуации.

Пока я ломала голову и винила себя, Лэсли продолжал как плохой полицейский вести допрос бедной девушки:

— Роузи, ответь честно, когда ты проводила ритуал с зеркалами, ты ведь была не одна?

— К-как ты понял? — удивилась Соня, снова расширив от удивления взгляд.

— Та, кого постоянно преследовали, пошла одна в отдаленное место. Ты думала, я не пойму, что ты не смогла бы так сделать? — он вздохнул. — Так с кем ты ходила?

Соня нервно сглотнула.

— Моя бывшая одноклассница. Ее зовут Мария. Я ходила в лес с ней.

В списках похищенных девушек не значилось имя Марии, поэтому Лэсли предложил другой вариант:

— Как думаешь, эта Мария могла рассказать другим о проведенном тобой ритуале и о том, что тебе это помогло?

Соня долго думала и хмурилась, но все же кивнула.

— Не уверена, но думаю, что могла… Мария болтушка.

Лэсли кивнул.

— Тогда ответь на еще один вопрос, — теперь он немного скривил губы в ухмылке, — это ведь ты заказала на собственное имя и на свой бывший адрес амулет для отпугивания недоброжелателей три месяца назад?

Соня покраснела, но, опустив вниз глаза, легонько кивнула.

— Д-да… Я просто хотела немного напугать родителей. Они не верили, что меня преследовали, поэтому я послала на свое имя и старый адрес такой талисман.

Когда Лэсли заходил в особняк рода Роман, он сразу заметил Роузи в списке возможных жертв. Тогда мы успели подумать всякое на маньяка, но оказалось, ответ от наших теорий разительно отличался. Ну и где это видано, чтобы мертвый человек продолжал запугивать живых родителей?

Я не знала, восхищаться мне сейчас Роузи или быть напуганной ее темной стороной. Хотя чего это я? Конечно же я ей восхищалась. На ее месте, будь у меня для этого возможность, тоже хотя бы разок проучила свою любимую ведьму-мать.

В комнате на время повисла гнетущая тишина, все о чем-то про себя размышляли.

— Теперь вы изгоните меня из этого тела? — внезапно спросила Соня.

Лэсли вздохнул, он мог бы сейчас отшутиться, но состояние Роузи и без того было близко к совершению вынужденного самоубийства путем изгнания из тела самой себя. Так что в ответ на этот вопрос охотник отрицательно покачал головой.

— Я не стану делать этого, по крайней мере, здесь и сегодня. Во-первых, ты еще можешь нам пригодиться. Во-вторых, боюсь, все сложнее, чем мы думаем. Раз массив воспринимает тебя как призрака, есть вероятность, что душа настоящей владелицы тела еще жива. В противном случае, ты бы просто заменила ее и массив начал бы воспринимать тебя как за нормального человека. Скажем так, твоя душа не до конца чужая для этого тела, но и родной тоже ему не считается. И если я тебя изгоню, то не факт, что это тело начнет нормально функционировать. Мы можем убить и тебя, и Соню. Две неупокоенные души для одного раза даже для меня много.

— Ясно… Тогда скажите, когда захотите провести ритуал, я перед этим хочу попрощаться со всеми…

— Ну что, теперь мой черед рассказывать о произошедшем? — спросила я, пока мое сердце стучало так сильно, что готово было вырваться из груди.

Я снова посмотрела в сторону Нила, оказалось, он тоже уже какое-то время пристально смотрел на меня. Его взгляд был полупустым и безумно поникшим.

В ответ на мой вопрос он покачал головой.

— Я уже, кажется, начал понимать, в чем тут дело.

И все-таки Нил уже сложил два плюс два. Он понял, что в городе обитало нечто опасное, и, чтобы от этой нечисти себя защищать, Соня, а точнее Роузи, пыталась использовать магию. Вот только амулеты, созданные мной, не имели никакой связи с колдовством, они лишь хлам и мусор, поэтому не помогали.

Нил часто опасался и переживал, что однажды мои силы пробудятся и я сотворю колдовство, которое лишит кого-то жизни. Сейчас он жалел о тех своих словах, а еще ему было жаль, что сегодня на секунду подумал: «Ну почему Келли не могла оказаться ведьмой?». Ему было стыдно признать, что на миг он уподобился моей матери: в угоду личных мотивов он хотел бы, чтобы у меня пробудился талант к колдовству.

Он перевел взгляд на Соню.

— Уже темнеет, а в этом районе в темноте неприятно. Сон… То есть Роузи, я тебя провожу до дома.

Я хотела остановить Нила, но Лэсли взял меня за руку. Он протянул ко мне свою ладонь, обхватил ей мои дрожащие пальцы и легонько сжал их.

— Келли, дай им поговорить наедине. Они должны многое обсудить.

— Но я тоже должна…

Лэсли покачал головой.

— Не надо, Нил и сам все понимает.

Я думала, что должна извиниться и рассказать все, что знаю: что мы вышли на след маньяка; что и маньяк тоже уже давно на нас вышел; что жертвами могут быть не только те, кого похищали, но и другие девушки… Вот только все это касалось других людей, а не Сони. Нилу было важно услышать ее историю, а не обсудить других потерпевших.

Может проклятье рода Роман внезапно сломалось? — думала я, пока смотрела на то, как Нил и Соня собирают свои вещи и направляются к выходу.

Говорят, только у старших сестер любимый человек должен бесславно погибнуть. Так как же так вышло, что девушка, которую любил мой фактически старший брат, тоже оказалась мертвой? Проклятье теперь на весь род распространяется? Или просто удача моего брата настолько плоха, что та, кого он встретил и в кого влюбился, оказалась запертым в чужом теле призраком?

В отличие от моих душевных тревог Лэсли и Старина Бес выглядели не такими потерянными. Слепой пес так вообще теперь смотрел на Нила и Соню спокойно. Пес даже подошел к несчастное девушке-призраку и лизнул ее ногу парочку раз. Видимо, даже ему было стыдно, что до этого на нее взъелся.

Когда дверь за ребятами закрылась, мы с Лэсли не стали садиться за стол, а рухнули сразу на диван, стоящий посреди комнаты. Охотник все еще держал меня за руку, будто боясь, что