Шрифт:
Закладка:
«Счастливого прошлого не вернуть, но как хорошо, что это было в моей жизни». Лита вернулась домой и наутро запланировала поездку на кладбище к Максиму.
Москва, Новый 2004 год
К обеду Лита вернулась с кладбища и решила полежать и отдохнуть. Она порядочно устала за этот год, а то, что было задумано, требовало и сил, и терпения, и недюжинного ума. По телевизору показывали старые и любимые фильмы: советский «Тот самый Мюнхаузен»145 и американский «Звуки музыки»146, которые стали отличными лекарствами от усталости и хандры.
Молодая женщина попросила Эви подготовить комнату для мамы: куда же она поедет после полуночи, а сама решила устроиться на ночь в кабинете.
Лидия Георгиевна приехала к девяти часам вечера, с удовольствием уложила маленького Максима и прочитала ему на ночь сказку А.С. Пушкина «О царе Салтане». В гостиной был сервирован круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, а Лита села за пианино и стала наигрывать мелодии Шопена. Наконец, зажгли свечи, включили телевизор и стали ждать выступление Президента.
– Как вы себя чувствуете, мама? Я рада, что вы сегодня с нами.
– Да, вы единственное, что у меня есть. Выборы, похоже, я проиграла. Так что я теперь пенсионерка и готова принимать участие в воспитании внука.
Лидия Георгиевна тепло улыбнулась, тем самым давая понять, что уже порядочно устала от ежедневной ответственной работы.
– А как так получилось? Ведь вы руководили комитетом в Государственной Думе-
– Большие люди поставили меня в конец партийного списка, мерзавцы этакие. А в начало –бизнесменов, которые свои места проплатили. Вот тебе и Коммунистическая партия!
– Но, мама, вам почти шестьдесят пять лет, может быть, пора и на покой. Будете мне помогать в «Витафарме», если, конечно, захотите.
– Знаешь, Секлетея, я хочу, чтобы все было по закону, чтобы я была записана как мать в твоей записи о рождении.
– Но вы и так там записаны под фамилией Красицкая.
– Но я не Красицкая, и была ею всего несколько часов. А потом твой отец вырвал страницу со штампом из моего паспорта. Когда же я его меняла, то записалась под девичьей фамилией. Меня знают как Плетневу – это по второму мужу. Так вот я хочу, чтобы в твоём свидетельстве о рождении я была записана как Плетнева. Я узнавала у юристов: изменения в актовую запись можно внести только при твоём согласии.
– О мама, конечно, вносите, я совсем не против. Но это хлопотно: вам придется ехать в Ханты-Мансийск и там в ЗАГСе искать эту запись.
– А вот и поеду, у меня теперь масса свободного времени. Меня только беспокоит, что какое-то время у меня официально было два мужа.
– Не волнуйтесь, мы сейчас живем в такое время, что на эти мелочи жизни никто внимания не обращает. И потом: вы будете вносить изменения в запись о рождении, причем здесь ваш второй муж.
– Да, поеду в места своей юности, давненько я там не была.
Началась трансляция речи Президента и пробили куранты. Лита предложила матери немного прогуляться перед сном и посмотреть на места её детства. Они прошли мимо Нового МХАТа147, пересекли Тверской бульвар и по Большому Козихинскому переулку дошли до Патриаршего пруда. Там, на глади замерзшего водоема, компания молодежи запускала в небо петарды. Женщины по заснеженным дорожкам обошли вокруг пруда, и Секлетея показала матери дорогу назад по Малой Бронной и Большой Никитской.
Лидия Георгиевна была восхищена новогодним заснеженным центром столицы; она поняла, что настоящую старую Москву раньше не видела. Лита предложила ей переночевать и поехать домой наутро, после завтрака, что растрогало мать до слёз.
Перед сном Лита вновь в уме прокручивала ситуацию с «Полимедом» и вдруг поняла, что ей не нужен никакой номинальный держатель акций: эту роль прекрасно сыграет Плетнева Лидия Георгиевна.
Москва, январь 2004 года
Технический специалист с биржи пришёл точно по расписанию – в десять часов утра и принёс с собой компьютер с предустановленным программным обеспечением. Работа не заняла много времени, и уже в одиннадцать часов Лита с интересом изучала российскую торговую систему. Программное обеспечение ей понравилось: оно было несложным и интуитивно понятным. Перед тем как подписать акт сдачи-приемки работ, Лита поинтересовалась у специалиста биржи, как получить описание формата файла выгрузки данных, а также как собственно и выгрузить этот файл. Получив необходимые объяснения, она поинтересовалась, кто будет консультировать в случае технических неполадок. И, получив заверение от специалиста, что её, как вип-клиента, будет консультировать он сам, предложила молодому человеку выпить чая с пирогом. Парень был в восторге от теплого приема и от угощений, потому что другие клиенты биржи так никогда о нём не заботились.
Как только он ушел, Лита попросила Маргариту Васильеву перевести на её биржевой счёт сумму, эквивалентную одной тысяче долларов, а также дала задание программисту «Витафармы» писать конвертер торговых данных для швейцарской биржевой системы. Она предупредила Маргариту: как только конвертер будет готов, она ждет программиста у себя в Москве для отладки полного цикла взаимодействия.
«Ну, что же, сегодня был неплохой день, торговать я смогу начать только завтра, так как сегодняшняя торговая сессия подходит к концу148. Пойду погуляю с ребенком в Александровский сад».
Она надела на Максима валенки, взяла санки с деревянной спинкой, которые остались еще от Владимира, и они с Эви пошли на зимнюю прогулку. Лита с грустью отметила, что горка возле Боровицкой башни, с которой они катались в детстве на картонках, в процессе реконструкции срезана. И вообще в Москве, в отличие от Питера, гулять с ребенком на санках стало невозможно, даже в Александровском саду все дорожки были расчищены. «Время идёт, мы не молодеем, и только Москва меняется к лучшему, хорошеет!». Они вернулись домой по Большой Никитской, и только у подъезда Лита подумала о том, что с лёгкостью прошла мимо Манежа и не вспомнила об Игоре.
Вечером она села за торговый терминал и стала изучать рынок. Среди голубых фишек «Полимеда» не было, и она начала
