— Логично, — согласился я.

И тут нам помахала рукой какая-то невысокая девушка, чем-то смутно похожая на актрису Надежду Румянцеву. Я рассмотрел короткие русые волосы, большие серые глаза, цветастое платье в форме колокола и чёрные туфельки на невысоком каблуке. Никаких других отличительных особенностей у подруги Геннадия замечено не было. Кстати, в этих старомодных колоколах сейчас ходили почти все молоденькие барышни Ленинграда. Однако я всегда больше примечал наряды, которые подчёркивали женскую фигуру, а не придавали ей лишний объём.

— Это Лида, студентка медицинского института, — шепнул мой армейский дружок, когда мы перешли улицу и девушка, протянув мне руку, представилась сама:

— Лида.

— Феллини, — пробурчал я, аккуратно пожав изящную ладонь. — Учитесь в институте имени академика Павлова?

— Да, — опешила девушка.

— Йод, бинты, обезболивающие препараты с собой захватили? — поинтересовался я.

— Это зачем? — Лида подозрительно покосилась на Генку.

— Затем, что с каждым индивидуумом нужно всегда разговаривать на понятном ему языке, иначе получится пустая трата времени, — ухмыльнулся я. — И насколько я знаю подобную публику, воспринимает она только язык силы. Нос сломаешь, сразу зауважают. Выбьешь ещё пару зубов — тут же начнут прислушиваться.

— Феллини шутит, — пролепетал мой друг.

— Мне шутить некогда, мне сценарий надо до ума доводить, — буркнул я. — Показывай, Лида, где ваши гопники проводят свой досуг.

— Там за гаражом у них столик, и они там в карты играют, — неуверенно махнула рукой в сторону двора подруга моего товарища. — Послушайте, может быть, мы как-нибудь обойдёмся без драки?

— Если им лет по 13 — 14, то ограничимся парой оттянутых ушей, — улыбнулся я и, кивнув девушке, произнёс, — пошли.

После чего я решительно пошагал к нужному нам гаражу. Генка и Лида тут же посеменили следом. И вдруг Генкина барышня заявила, что невинным хулиганам-ребятишкам по 17 — 18 лет.

— А этот их главарь, кажется Калёный, недавно отсидел в тюрьме для малолетних преступников, — добавила она. — Его даже мужчины боятся.

— Значит «оттрубил по малолетке», — пробормотал я себе под нос и решил, что перевоспитывать подобную человеческую особь бессмысленно, в лучшем случае парень умрёт в рассвете лет от какого-нибудь туберкулёза, подхваченного в тюрьме, или получит заточку в бок на бандитских разборках.

— Феллини, — неожиданно попытался меня остановить Геннадий, но было поздно, так как я мысленно уже настроился на хорошую драку.

За несколько секунд я преодолел с десяток метров до гаража, заскочил в проём между каким-то кирпичным строением и увидел всю шайку-лейку в полном составе. Пятеро старых знакомых хулиганов сидели на деревянных пеньках и раскладывали картишки на столе, сделанном из ящиков из-под стеклотары. Ещё на самопальной столешнице была бережно расстелена свежая газетка, а рядом стояла початая бутылка «Агдама». Кто из гопников Калёный, я догадался сразу, узнав хулигана, который несколько дней назад тыкал в меня заточкой. Кстати, он меня тоже признал.

— Что, суки, не ждали? — рявкнул я и прямым ударом с ноги врезал ближайшему ко мне малолетнему бандиту.

А так как этот недотёпа сидел на пне, то падая, он снёс своим телом самодельный стол и разлил бутылку дешёвого советского портвейна. Дальнейшие же события развивались не менее стремительно. Потому что пока враг не опомнился, его следует бить жёстко, быстро и безжалостно, но не выход за рамки закона. Второй гопник, кстати, тоже удостоился от меня удара ногой в грудь. И также временно выбыл из схватки.

Однако Калёный, который сидел на противоположной стороне стола, не растерялся, он тут же вскочил и выхватил из кармана нож, сказалась лагерная закалка. Зато двое других пареньков, видя, что дело приобретает слишком крутой оборот, бросились наутёк. «Двое лежат, двое бегут, один пока ещё стоит», — мысленно отсчитал я про себя и, схватив самодельный стол, запустил его в Калёного, целя, прежде всего, в нож.

Хулиган как-то неудачно дернулся, и лезвие его ножа вошло в столешницу. Из-за чего на мой резкий прыжок навстречу гопник среагировать не успел. А когда я вышел на расстояние удара, быстрая двоечка в голову выбила из Калёного любое желание к сопротивлению. Кстати, рухнув на задницу, хулиган потерял и своё холодное оружие — единственный козырь в драке.

— Ты чё к нам привязался⁈ — заголосил он, размазывая кровавые сопли. — Мы сидим здесь никого не трогаем. Захотел пятнадцать суток? У меня свидетели есть, да, пацаны?

— Лида, сколько этот мудак выбил денег из твоего младшего брата? — спросил я у девушки, которая вместе с Генкой появилась за моей спиной.

— Десть рублей и ещё рубашку порвал, гад, — прошипела девчонка.

— Ничего не докажете, кто это видел-то, ха-ха? — криво усмехнулся Калёный.

И я мгновенно пробил пяткой в колено гопника. А так как у моих ботиночек имелся хороший каблук, то временная хромота хулигану была обеспечена.

— Сукаааа! — заорал он.

— Рот закрой, чертило, пока я тебя сам с ноги не заткнул, — прошипел я. — Люди пришли с работы, устали, хотят дома отдохнуть, а ты шумишь, нарушаешь общественный порядок. Гони, сучонок, пятнадцать рублей.

Калёный криво усмехнулся, глазки гопника тревожно забегали, до скудных мозговых извилин дошло, что я на многое способен, поэтому мятые денежные купюры из внутреннего кармана пиджака появились через пару секунд. Я быстро отсчитал требуемую сумму, а остальные деньги швырнул прямо в рожу гопнику, после чего добавил:

— Если мне ещё раз пожалуются на твоё поведение, не отвечающее кодексу строителя коммунизма, то я тебя, козла, поставлю в тазик, залью ноги цементом и брошу в Неву. И вас двоих гавриков это тоже касается. — В доказательство напоследок одному из гопников я отвесил смачный пендель.

— Я же говорю, что с каждым индивидуумом нужно всегда общаться на понятном ему языке, — сказал я, когда мы покинули этот укромный уголок воровской романтики.

— Мальчики, — вдруг