Шрифт:
Закладка:
Новую организацию планировали назвать Enterprise Ethereum Foundation, но Мин, услышав об этом, психанула. Согласно двум источникам, она решила, что они взяли название, созвучное с Ethereum Foundation, со злым умыслом. (Джо говорит: «Обвинения в злонамеренности абсурдны».) Тогда название сменили на Enterprise Ethereum Alliance (EEA). 25 января EF (читай: Мин) официально зарегистрировал названия Enterprise Ethereum и Enterprise Ethereum Alliance. Мин вынудила EEA использовать определенные формулировки по некоторым темам и заплатить за использование слов «Ethereum» и «Enterprise Ethereum», которые теперь стали торговыми марками.
К середине февраля она все еще не успокоилась. В скайпе она объясняла: «Мы сталкиваемся со всевозможными нарушениями правил использования торговой марки (не только в случае с ConsenSys), но в последнее время я получаю множество запросов от сообщества касательно неразберихи с Ethereum Alliance от ConsenSys».
Затем исправилась: «Я имела в виду „ENTERPRISE Ethereum“ Alliance».
Дальше она заявила, что Джо «откровенно лгал фонду и нарушил все обещания», пользовался «вводящими в заблуждение названиями, хотя обещал не делать этого до подписания соглашения», и даже что он «распространял дезинформацию». Назвала его поведение «бесчестным» и сказала, что люди «могут по ошибке донатить в новое подразделение Ethereum Джо». Она писала, что получила удивительно много жалоб от разных людей и компаний насчет того, что их ввела в заблуждение ConsenSys, или что они вошли в корпоративную организацию только потому, что фирма Джо их убедила, будто за ней стоят EF или Виталик.
Через несколько дней Мин написала в чате фонда:
[ОБЪЯВЛЕНИЕ О НАРУШЕНИИ ПРАВ – ВНУТРЕННЕЕ]
Джо Любин / Эндрю Киз как назначенные представители корпоративного альянса обещали на запланированном официальном созвоне с фондом 25 января 2017 года, на котором присутствовали член совета крупной корпорации и наш юридический отдел, что до лицензионного соглашения с фондом ОН НЕ СТАНЕТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТОРГОВУЮ МАРКУ «ETHEREUM» в качестве названия корпоративного проекта или лица.
Здесь незачем писать простыню.
Пожалуйста, не надо меня троллить.
Вопрос уже решается и, надеюсь, скоро решится.
Несмотря на возражения Авсы и Фабиана, решения принимала Мин.
27 февраля 2017 года было объявлено об ЕЕА с учредителями в виде JPMorgan, Microsoft, Wipro, Banco Santander, Accenture, Intel, BNY Mellon и CME Group, а также с BP, UBS, Credit Suisse, ING, Thomson Reuters в качестве учредителей без права голоса в совете.
За право использования торгового названия в первый год EF потребовала 2 500 долларов.
Мин продолжала, как она считала, спасать фонд от балласта. Тейлор Герринг – IT-менеджер из «Космического корабля», собравший досье на Чарльза, – после краудсейла работал в команде Джеффа, но затем ездил с лекциями об Ethereum по тем частям света, куда не тянуло Виталика. По его словам, если он общался с Мин по телефону, приходилось терпеть полтора часа ее стандартных жалоб, а когда он пытался поговорить на тему работы, она сворачивала обратно на личные проблемы. Когда он просил «проявить профессионализм», она обижалась. В конце 2016 года он написал Мин о своем закончившемся контракте и спросил, продолжать ли ему выступления. Имейлы остались без ответа.
В один день с объявлением об учреждении ЕЕА он получил письмо с Gmail-адреса зятя Мин (мужа Тун), Дж. П. Шмидта:
Пишу вам от лица Ethereum Foundation, чтобы известить о том, что фонд тщательно рассмотрел свои потребности в ваших услугах и решил, что больше в них не нуждается и потому не продлит ваш контракт сейчас или в ближайшем будущем.
Тейлор так и не понял, почему вопросы о его контракте должны решаться через электронную почту, принадлежащую родственнику исполнительного директора (и мужу юрисконсульта), но, раз контракт все равно закончился, он не стал в этом разбираться. Без Чарльза, Амира, Гэвина, Джеффа, Джо, Энтони, Стефана, Михая и теперь Тейлора от прежнего руководства в Ethereum не осталось никого, кроме Виталика.
В первые месяцы 2017 года и до весны Виталик много путешествовал, в основном по Азии. Тем временем эфир шел в гору. После того как почти всю осень 2016 года он торговался в районе 10–13 долларов, к середине ноября его стоимость упала ниже 10, а на зимних праздниках – уже до 7 долларов. Но в феврале цена опять подскочила до 10 и с тех пор неуклонно росла, пока за день до объявления о ЕЕА не прошла отметку в 15 долларов. Люди начали следить за графиком на сайте о крипте CoinMarketCap, где показана процентная составляющая каждой монеты на глобальных крипторынках. Почти все время за историю криптовалюты биткойн занимал львиную долю в 80 % и выше. В марте 2017 года его доля начала сокращаться, опустившись ниже 80 %, что раньше уже случалось дважды; но в середине марта она впервые достигла 70 %. Ethereum же тем временем всего за несколько дней подскочил с 8 до 17 %, в основном благодаря возрастающей стоимости, впервые пересекшей 50-долларовую отметку 24 марта (меньше чем через месяц после отметки в 15 долларов). 26 марта господство биткойна сократилось до 67 % при рыночной капитализации в 15,7 миллиарда долларов, тогда как Ethereum набрал чуть меньше 20 % при рыночной капитализации в 4,6 миллиарда. Люди заговорили о «флиппенинге» – моменте, когда рыночная капитализация Ethereum обгонит капитализацию Биткойна.
Одновременно по всему миру набирала обороты торговля криптой (после того как снизилась в январе, когда китайские биржи ввели комиссию за торговлю), поднявшись с 1 миллиарда в неделю в конце января до более чем 3 миллиардов к марту. С успехами Ethereum пришел и сильный спрос на него, и это особенно сыграло на руку одной криптобирже – Poloniex, главной бирже по эфиру. Эта торговая площадка, когда-то спасшая Ethereum Classic, в одиночку отвечала за половину мирового объема транзакций всех криптовалют – в основном благодаря интересу к Ethereum и маржинальной торговле. Она обходилась без венчурных инвесторов и при этом часто возглавляла мировые рейтинги криптовалютных бирж, умудряясь оставаться загадкой почти для всего мира. Большинство владельцев бирж знакомы друг с другом, но мало кто знал что-нибудь о Polo или ее собственниках – например, где они находятся. К тому моменту Poloniex принадлежала не только ее миловидному основателю Тристану, но и еще двум совладельцам: Джулс Ким – симпатичной крупноватой азиатке с длинными волнистыми волосами, и Майку Демопулосу –
