Во-первых, это огромное количество конкурентов, которых США должны сдерживать. Вместо того чтобы вести борьбу с одним крупным идеологическим противником, каким являлся СССР, Соединенные Штаты должны одновременно бороться с несколькими могущественными соперниками, двое из которых (Россия и Китай) обладают внушительными ядерными арсеналами, располагают значительными обычными ВС, а КНР быстро набирает относительную экономическую и политическую мощь. Это снижает общее военное превосходство США и ставит под сомнение существенную часть ресурсов американского расширенного сдерживания.

Во-вторых, противники США быстрыми темпами наращивают военную мощь, совершенствуют вооружения, в том числе ракеты большой дальности, малозаметность, разрабатывают истребители нового поколения, средства радиоэлектронного подавления и гиперзвуковые системы поражения. Хотя появление подобных средств у противников Америки практически не влияет на ядерное сдерживание США, эти изменения в целом подрывают эффективность сдерживания путем наказания, уменьшая уверенность в том, что США смогут справиться с эскалацией и успешно сделать неприемлемой цену возможных актов агрессии.

В-третьих, что наиболее важно, соперники Америки якобы разрабатывают тактику уклонения от ответного сдерживания, рассчитанную на то, чтобы в ограниченной войне избежать приведения в действие пусковых механизмов расширенного сдерживания.

По оценкам американских специалистов, для России такая ограниченная война может быть связана с вторжением на суше, а для Китая — это ползучая милитаризация морских зон. Оба метода действуют ниже порога сдерживания наказанием и рассчитаны на то, чтобы поставить противника перед свершившимся фактом захвата определенных территорий. Такие методы создают серьезные проблемы для сдерживания посредством наказания, которое основывается на том, чтобы агрессия была идентифицируемой и, следовательно, наказуемой.

В условиях ограниченных масштабов военных действий доктрина сдерживания наказанием быстро переходит в принуждение, когда приходится не просто «отговаривать» агрессора, но и вытеснять его и вынуждать отступить от свершившегося ограниченного, скрытого завоевания. Как утверждал Томас Шеллинг, американский лауреат Нобелевской премии 2005 г. по проблемам конфликтов и исследователь теории сдерживания, «принуждение как угроза, направленная на то, чтобы заставить противника что-то сделать», по своей сути сложнее сдерживания, построенного на «угрозе помешать ему начать что-либо»[171].

Ограниченная война смещает психологическое бремя конфликта — опасение перед возмездием — с агрессора и перекладывает его на плечи защитника — опасения вызвать эскалацию военного конфликта. Подобная дилемма создает ситуацию, когда оба варианта нежелательны (оба хуже!), и выбор происходит по принципу «меньшего зла», что фактически ставит обороняющегося в положение, когда он постоянно недостаточно реагирует на неоднозначные провокации (и тем самым теряет контроль над стратегически важными пространствами по умолчанию) или реагирует чрезмерно (и рискует войной). Выход из создающейся таким образом непростой стратегической ситуации требует немалого дипломатического мастерства.

Примером умелого нахождения баланса в упомянутой стратегической дилемме является использование руководством России возможностей доктрины сдерживания посредством отрицания в ход инцидента с британским эсминцем «Дефендер». 23 июня 2021 г. Минобороны России сообщило, что после предупредительных артиллерийских выстрелов с российского пограничного корабля, которые обозначали, что британский эсминец Defender, следовавший к югу от Крымского полуострова, вторгся в территориальные воды России, бомбардировщик Су-24 сбросил четыре авиабомбы по курсу корабля и заставил его изменить направление движения. Говоря о вторжении британского эсминца в территориальные воды России у побережья Крыма, В. Путин указал на то, что Россия намерена пользоваться в полной мере ядерной угрозой и не станет опасаться локальных военных конфликтов. «Даже если бы мы потопили этот корабль, трудно представить, чтобы мир встал на пороге третьей мировой войны. Потому что те, кто это делают, знают, что не выйдут победителями из этой войны. Потому мы знаем, за что мы боремся», — сказал Путин. Таким образом, Запад получат ясный посыл, что Россия не остановится перед локальными военными ударами, поскольку не верит, что за этим последует серьезный ответ. «Запад слишком боится ядерной войны, чтобы адекватно ответить на локальные удары. И мы собираемся этим пользоваться» — именно так следует понимать заявление Путина.

А это значит, что в следующий раз в ответ на подобные провокации могут последовать уже не предупредительные выстрелы и даже не бомбометание по курсу, а бомбометание по самому кораблю. И что последствий этого показательного удара Москва не боится.

События у берегов Крыма «аукнулись» на наших дальневосточных границах. Японцы увидели угрожающую Токио подоплеку в заявлении президента РФ Владимира Путина о провокации эсминца ВМС Британии и считают, что все сказанное российским лидером в полной мере относится и к их стране, которая ведет с Россией давний спор о принадлежности Курильских островов. Они тут же признают, что агрессия в адрес России может привести к серьезному конфликту, который будет иметь непредсказуемые последствия. Одновременно японцы также призвали не забывать о стратегическом партнерстве РФ и Китая, в том числе в оборонной сфере.

Таким образом, в полном соответствии с теорией сдерживания посредством отрицания инцидент сформировал «горькую пилюлю», которую и было предложено проглотить западным (и восточным) оппонентам России.

Длительное время реакция Америки на ухудшение ее военного положения была в основном технологической, направленной на укрепление своих конкурентных преимуществ перед соперниками за счет военно-технологической мощи и тем самым укрепление доверия к существующим методам сдерживания как основы расширенного средства сдерживания. Однако перед лицом создания новых систем оружия Россией и Китаем лидерство Америки в передовых вооружениях сужается на фоне продолжительного сокращения расходов на оборону. В результате Соединенные Штаты могут столкнуться с ограничениями в использовании технологий для расширенного сдерживания своих соперников.

В этих условиях Вашингтон рассматривает два основных способа сдерживания противника.

1. Традиционное стратегическое ядерное и неядерное сдерживание наказанием (Deterrence by Punishment), которое основано на угрозе причинения противнику ущерба в случае нападения. Эта форма сдерживания зависит от опасения, что защищающийся в состоянии причинить ущерб, превышающий все выгоды, которые нападающий надеялся получить с помощью агрессии. Оружие, которое может быть использовано в интересах сдерживания, должно быть известно, оно должно обладать способностью достигать атакующего, уклоняться или преодолевать его защиту, а также либо наносить поражение его силам, либо уничтожать его население, либо делать и то и другое.

2. Сдерживание путем отрицания (Deterrence by Denial) рассчитано на то, чтобы создать физические препятствия противнику, затруднить ему достижение своей цели. Эффективность этой формы сдерживания также зависит от опасения, связанного с издержками, которые будут понесены противником во время акта агрессии в том месте, где она произойдет. Сдерживание путем отрицания рассчитано на то, чтобы сделать агрессию невыгодной, затруднить захват цели и усложнить ее удержание. Как утверждает А. Весе Митчелл, президент Центра анализа европейской политики (СЕРА), внешнеполитического института, занимающегося центрально-восточной Европой, с офисами в Вашингтоне и Варшаве, противнику, образно